tugendhold-hudozhestvennaia-kultura-zapada-1928x1

революционной тематики, что и они не глухи к пережитой эпохе вели- ких общественных потрясений. Социальный жанр в современном искус- стве Запада вовсе не миф: он существует, имеет свою традицию, свою диалектику. Не миф, но факт и самое существование художнического Интернационала, небогатого количественно, но уже богатого перво- классными именами. И пусть эта московская выставка в силу технических трудностей оказалась небольшой и не без значительных пробелов, но она ярче, чем какая бы то ни было книга, показала, что на Западе бурлит острая классовая борьба, вскипая и на поверхности искусства. Ибо это искусство в лице наиболее честных своих представителей все бо- лее и более ощущает упадочность капиталистического строя, неустой- чивость буржуазии, как мецената, и наоборот — потенциальную силу пролетариата. Революционизирование художественного сознания западно-евро- пейской интеллигенции обязано своим происхождением двум главным факторам. Во-первых, мировой войне, вскрывшей весь ужас капита- листической цивилизации, всю ложь пацифистской идеологии. И, во- вторых,— войнам революционным, гражданским, прокатившимся по миру под влиянием нашего Октября. В такой же мере, в какой цве- тение социального жанра в прошлые эпохи обязано было революцион- ным запашкам 1848 г. (Домье и Курбэ), а затем и Коммуны 1871 г. (Стейнлен), новый прибой революционного чувствования в евро- пейском художестве обязан Октябрьскому толчку и вызванным им в Германии, Венгрии и других странах волнам. Недаром символ „Серпа и Молота" фигурировал в столь многих экспонатах выставки; недаром устроителям ее удалось составить целый уголок „Лени- ниады" (из произведений Петера Альмы, Кропа, Зейферта и других), а в чехо-словацком отделе мы видели целых две серии иллюстраций к „Двенадцати" Блока (Райхенталь и Машек). Однако эта известная тематическая зависимость современного „авангардного" искусства Запада от нас не должна заслонять другого факта. В области формы, в области художественной интерпретации западно-европейское искусство развивается своим собственным путем, говорит на собственном языке (так, например, голландец Петер Альма в своем „Памятнике капитализму" продолжает традицию „Гаргантюа" Домье). И этот язык чрезвычайно интересен для нас, варящихся в