tugendhold-hudozhestvennaia-kultura-zapada-1928x1

Жорж Занд, нежели Гаварни, одно- сторонний поэт гризеток. С еще большим и уж неос- поримым сочувствием изображал Домье низы социальной лестни- цы— бедняков, прячущихся от до- мовладельцев, которые пристают с квартирной платой, или про- гоняемых домовладельцами, не любящими, чтобы в доме были „семейные с детьми" ,— бедня- ков, простаивающих перед недо- ступными для них роскошными „съестными" витринами или рас- певающих песни на голодный желудок.

Так, словно гигантский кино-фильм, развертываются перед нами в десятках серий и сотнях листов различные сценки царства „доброго буржуа". Домье изображает своих героев в большинстве случаев по- парно, во время встреч и прогулок, дающих повод к диалогам. Но не менее любит Домье показывать толщу городской толпы, ее стадную психологию. И здесь он предстает перед нами в новом аспекте: как художник города, художник коллективно-динамической стихии. С под- линной пристальностью социолога Домье изучает все те места, в кото- рых скопляется масса людей: бульвары, ярмарки, похороны, залы аукционов и суда, суетливые вокзалы и вагоны III класса, где публика набита, как сельди в бочке, вернисажи салонов и музеи по воскре- сеньям, где усталые зрители дремлют на диванах, хвосты у театраль- ной кассы и, наконец, театры. Домье страстно любит театр, — театр вообще, все то, на чем лежит печать театральности: высокую „Французскую комедию" и ярмарочный балаган, оперу и грязный кафе-шантан. Он любит теат- ральность за то, что она—та же жизнь, но жизнь в кубе, — сгущенная, заостренная, ускоренная, наэлектризованная. Его любовь к театру, его подход к театру — демократичны и современны по самому своему существу. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить театральные мотивы Домье с образами театра в искусстве XVIII века.