В защиту искусства

революцию, это хорошо, и мы готовы с тобой работать, но ты думаешь потом порядок создавать? Какой порядок? Мещан ­ ский? Ты все прилижешь, на место поставишь и заживешь жизнью довольства себе в утеху; нам с тобой не по пути, нет у тебя полета; ты требуешь дисциплины, организации, а я человек недисциплинированный, и я, как Счастливцев, в твоем счастливом хлеву буду бегать и искать, па каком крюке по ­ веситься!» Но куда же пойдет экспрессионист? Буржуазию он ненави ­ дит, и буржуазия на него плюет, а у пролетария есть сила, и, чем больше сказывается ухудшающееся положение немецкой интеллигенции, чем более пролетарии показывают, что могут создать какую-то прочную основу для быта, чем больше отчая ­ ние овладевает экспрессионистом, тем чаще он поглядывает на пролетария. Тот, кто способен больше воспринимать от великого класса, постепенно может наполниться какими-то флюидами, идущими от пролетариата. Поэтому экспрессионист не безна ­ дежен с пролетарской точки зрения. Мы знаем, что в так на ­ зываемом комфутском движении этих экспрессионистов-ком ­ мунистов было довольно много, и наша коммунистическая пар ­ тия немецкая говорила: черт знает, куда их деть: в обоз — они слишком беспокойны, а в настоящую армию взять их нельзя, они слишком недисциплинированны, они не могут ни с кем в ногу маршировать. Они боялись этих людей, а те упорно за ­ являли о своем желании идти вместе, и, вероятно, когда в Гер ­ мании будет рабоче-крестьянское правительство, отбою не будет от них, потому что у них отвращения к революции нет, стремления связать свою судьбу с буржуазией тоже. У нас буржуазия хоть интеллигенцию кормила, а этих и не кормит; им никакого нет резона защищать капитализм; поскольку ин ­ теллигенция поверит в новую силу, она будет приспособляться к великому заказчику, пролетарию, — это ведь не значит стать угодливым к какому-нибудь Вильгельму, прославлять казар ­ менную официальщину. Так вот, поскольку интеллигенция та ­ кова, можно ожидать, что лучшие из этих интеллигентов превра ­ тятся в настоящих глашатаев пролетариата. Существовал же экспрессионист до экспрессионизма! Эмиль Верхарн, правда, уклонился в патриотизм, можно найти в его произведениях разные ошибки и диссонансы, но в общем и целом что такое Верхарн? Это был могучий друг пролетариата. Трудно представить себе более траурные произведения, чем его «Умирающие вечера». Когда он заканчивал свои произведения первого и второго периода, ему казалось, что он сходит с ума. Почему? Потому что его, прекрасного интеллигента, притиснул капитал; он видел ужас капиталистического общества, а куда уйти из него — не знал, поэтому он иллюстрировал сумерки жизни, он протестовал, криком кричал в этих произведениях второго периода и сам говорит, что в эти дни познакомился 357