В защиту искусства

Импрессионисты не выходили за область формального отно ­ шения к искусству в самом полном смысле этого слова. Они го ­ ворили так: наше дело с величайшим искусством передать вам, как нам представляются вещи. При чем же тут вещи? Мы и так видим их, что же их еще передавать? Еще Гёте говорил: «Настоящий мопс все же лучше нарисованного». Может быть, действительно не нужно этого мопса? Зачем его перерисовывать и передразнивать природу? В чем тут дело? Почему импрессионист считает, что он имеет величайшее основание к тому, чтобы за его картину много пла ­ тили? Дело в том, что французская буржуазия, потерявшая внутреннее содержание и имевшая за собою культурное изжи ­ вание классов, тоже некогда потерявших свое содержание, свой ancien regime *, Франция, образованная и зажиточная, имеет чрезвычайный вкус к форме, развила вкус к чистому мастер ­ ству, и поэтому ценность картины для нее не в том, что она изображает купающуюся даму, а в том, что Ренуар ее так нео ­ бычайно искусно сделал, и не в смысле сходства, а в смысле тре ­ пета красок и в смысле того, что он показал кусок мира, усмот ­ ренный совсем иными глазами. Вы без него не способны этого видеть так. Это мастерство, это умение видеть по-новому и ви ­ димое зафиксировать — вот сила и значение импрессионизма. Но одновременно с этим начинается другое движение. Мы видим, что рядом с импрессионизмом начинает развиваться ку ­ бизм. Импрессионизм считал одним из главных своих предста ­ вителей Сезанна, хотя Сезанн отрекался от импрессионизма. Кубизм считает Сезанна своим родоначальником, хотя, если бы Сезанн увидел произведения кубизма, он, вероятно, с ужасом от них отрекся бы, но во всем этом есть доля правды: Сезанн и импрессионист и кубист. О Сезанне нужно сказать, что это был человек исключитель ­ ной добросовестности, громадного и честного стремления сде ­ лать настоящую картину, в то время как почти все потеряли возможность и даже охоту писать «картины». Французский ака ­ демик казался невежественным и совершенно неумелым по сравнению с Пуссеном, Клодом Лорреном или другим великим художником эпохи. Ренессанса. Искусство писать картину упало в бурый соус, в подражание мелких эпигонов, а новые импрес ­ сионисты писали вместо картины вырезы из природы. Они даже не строили картину, а прямо вырежут кусок, и все тут. Вопроса о конструкции картины никогда импрессионист себе не ставил, его интересовали только краски. У Сезанна родилась глубокая внутренняя потребность создать именно картину, построенную, законченную, которая не имеет продолжения направо и налево, вверх и вниз, относительно которой вы знаете, почему рама ос ­ тановилась здесь и почему в пределах этой рамы линия пошла

Старый режим (франц.).

345