TATLIN NEWS #71

Это время в самом своем воздухе содержало нечто, требующее новизны. Тогда во всех сферах культуры нашлись лидеры, названные потом шестидесятниками, – в театре, кинематографе, в литературе и музыке, в изобразительном искусстве. Должно быть, мы явились шестидесятниками архитектуры

рой похвалил нашу работу. – Какой была творческая атмосфера времени? Можно ли сказать, что, несмо- тря на жесткие экономические рамки, ограниченные возможности советского строительного комплекса и прочие труд- ности, существовала какая-то свобода творчества? – Это время в самом своем воздухе со- держало нечто, требующее новизны. Тогда во всех сферах культуры нашлись лидеры, названные потом шестидесятниками, – в теа- тре, кинематографе, в литературе и музыке, в изобразительном искусстве. Должно быть, мы явились шестидесятниками архитектуры. Во всем присутствовал некий дух идеализма, наивная вера в возможность перевопло- щения советского режима в то, что позднее именовалось «социализмом с человеческим лицом». Надежды не оправдались, и вскоре наступило похолодание. Но советский мо- дернизм, тем не менее, утвердился на мно-

ше» архитектурному совету Москвы. Проект не понравился. И тогда главный архитектор Москвы Иосиф Ловейко обьявил закрытый конкурс, назначив три молодежные команды, в одну из которых вошли упомянутые выше Егерев и Покровский, я и Владимир Кубасов. Через два месяца четыре бригады (включая группу Хажакяна) представили предложения тому же совету, и он установил, что за основу принимается наше решение. В разработке окончательного проекта приняли участие ве- дущий автор другого проекта, наш сверстник Борис Палуй, Хажакян и конструктор Юрий Ионов. А когда при утверждении проекта в московской мэрии один из членов столич- ного ареопага сказал: «Разве это Дворец? Мы что, не знаем, какие бывают дворцы?», Ловей- ко парировал: «На этом объекте мы научим вас понимать новую архитектуру!». Комплекс был открыт в середине 1962 года. В торже- ственной церемонии принял участие Никита Хрущев. При этом он произнес речь, в кото-

организации, которых это касается – смелее осваивать достижения отечественного и за- рубежного строительства...». После столь решительного властного напутствия открыл- ся мир, и мы обрели в западном опыте ис- комый импульс для творческого обновления. Можно сказать, что зарубежные мастера возвратили нам эстафету, отнятую властью у наших авангардистов. Тогда и началась ар- хитектурная «перестройка». Хрущев сам та- ким словом назвал этот процесс. И хотя тем же директивным документом определялась запредельная стандартизация, жесточайшая экономия, необходимость согласования проектных решений с подрядчиком и дру- гие ограничения, советский модернизм шаг за шагом определялся в своем формотворче- стве, накапливая достойные объекты. – А как вы сами «перестраивались», как это с вами происходило? – Моя «перестройка» началась с проекта кинотеатра «Прогресс», который мы с По- кровским построили в Москве. Но эта работа явно была половинчатой. А потом было несколько конкурсов, ставших этапами «про- зрения», которому, помимо всего прочего, способствовала наша совместная с По- кровским поездка в Италию в 1957-м году. Все конкурсные проекты делались той же командой, которая выиграла проект станции метро. Кроме уже названного Покровского, ее авторами были еще двое наших сокурс- ников – Виктор Егерев и Михаил Констан- тинов. Мы сделали проект павильона СССР на Всемирной выставке в Брюсселе и проект Дворца Советов в Москве, за который нам досталась поощрительная премия. Но глав- ным стал конкурсный проект московского Дворца пионеров, представленный весной 1958 года. – А почему был объявлен конкурс на проект Дворца, кто в нем участвовал и как утверждался этот проект? – Проект Дворца пионеров был сделан группой архитекторов под руководством Михаила Хажакяна и в порядке предвари- тельного согласования показан «в каранда-

Дворец пионеров в Москве, 1958–1962. Архитекторы В. Егерев, В. Кубасов, Ф. Новиков, Б. Палуй, И. Покровский, М. Хажакян, инженер Ю. Ионов. Фото предоставлено Ф. Новиковым

татLIN news 5|71|112 2012

79

name