TATLIN NEWS #71

... никакие художественные практики не универсальны априори. Однако мы всегда должны задаваться вопросом о том, насколько то или иное искусство диалогично в отношении мирового процесса, замкнуто оно на себе или ему есть что сказать миру

институтам. Как, по-вашему, любая работа современного художника – это, прежде всего, социальный жест? – Знаете, это прекрасный образ: берег и прибой, волна, которая то наползает на пе- сок, то откатывается обратно. Этот образ вполне диалектичен, он – хорошая визуаль- ная метафора процесса, который уже давно чилийский арт-критик Нелли Ричард описы- вала как напряженность между маргиналами и институциями в сфере современного искус- ства и культуры: постоянное противоборство поступательного и противостоящего ему дви- жения. Задача кураторов – максимально ра- дикализировать это напряжение, чтобы одно- временно активизировать эти границы, пото- му что ну совсем без границ скучно же, и дать искусству цель и зрителя. – Говоря о миграции, естественно, нельзя не спросить о латиноамериканском ис- кусстве. Насколько мне известно, Мексика, имеющая общую границу с США, столкну- лась с проблемой нелегальной иммиграции. Насколько проблема миграции сейчас остра в мексиканском искусстве? Какие еще суще- ствуют актуальные темы? – Вопросы миграции поднимались в искус- стве 80–90-х, сейчас они уже не так остро сто- ят перед художниками, поскольку вопрос фи- зического преодоления границы человеком трансформировался в наркотрафик или пере- возку оружия. Идиотизм ситуации заключает- ся в том, что чем больше запретов накладыва- ется на этот процесс, тем сильнее повышают- ся и уровень прибыли, и уровень жестокости, связанные с ним. Но мне бы не хотелось определять искусство региона через темати- ку работ – это и упрощает образ, и в какой-то мере становится инструментом пренебреже- ния к богатой культурной жизни. Ну и, кроме того, мне всегда сложно рисовать панорамы, я предпочитаю обсуждать конкретные работы или авторов. – Ну хорошо, давайте про конкретных авторов. Когда вы курировали националь- ный павильон Мексики на Венецианской биеннале в 2009 году, вы показывали

Роль «Манифесты» в этом процессе двоя- ка: с одной стороны, мы не должны и не мо- жем принимать на себя ответственность за трансформацию территории в лучшую сто- рону – мы не даем никаких гарантий. С другой стороны, перед нами стоит задача взаимодей- ствия с локальным сообществом – если хоти- те, даже задача создания этого локального со- общества. В этом смысле «Манифеста» – объ- единяющий фактор, к тому же мы обращаем внимание на культурное наследие, подспуд- но агитируя за его сохранение и переосмыс- ление. Хотя это, конечно, не прямая цель вы- ставки. А одной из первейших наших целей было формирование публики, которая могла бы обеспечить спрос на локальные культур- ные события и тем самым гальванизировать местную культурную жизнь. Мы даже прове- ли симпозиум, чтобы как-то формализовать позицию местного сообщества и донести до него наши идеи сохранения культурного на- следия. Мы привлекли к обсуждению быв- ших шахтеров, тесно связанных с производ- ством, а также местные власти, ответственные за управление ресурсами региона. На нашей выставке побывало сто тысяч человек, она по- лучила широкомасштабную рекламу в прессе (и не только профессиональной), каждый пя- тый житель города побывал у нас. И это дает мне повод надеяться на то, что «Манифеста» стала толчком к мобилизации культурного по- тенциала города, который трансформируется во вполне себе кинетическую энергию пре- образования общества. Даже не проводя ни- каких дополнительных исследований на эту тему, я знаю, что места, где были реализованы предыдущие издания «Манифесты», получили определенный резонанс, способствовавший их развитию. – Номадическая природа «Манифесты» заставила меня думать о границах или даже, вернее, о «пограничном», маргинальном в искусстве. И здесь я имею в виду не толь- ко художников, которые перемещаются из одной страны в другую, но саму профес- сию художника, которая часто оказывается маргинальной по отношению к социальным

Тереза Марголис «Что еще можно об этом сказать?». Работа показана на Венецианской биеннале 2009 года. В создании работы, состоящей из двух частей – перформанса и объектов, использована настоящая человеческая кровь.

там работы Терезы Марголис. Они очень сложные, радикальные и даже провока- ционные во многих аспектах. Насколько все-таки они работают с национальной идентичностью? – К маю 2009 года в Мексике были убиты почти восемь тысяч человек. Они были уби- ты в криминальных разборках, в нарковой- нах, развязанных в 2006 году президентом Фелипе Кальдероном. Работа Терезы Марго- лис, представленная на Венецианской биен- нале, берет свое начало из ее художествен- ной практики: она долгое время проводила исследования в морге, где у нее была на- стоящая мастерская. Она работала с мате- риальными (не путать с документальными) свидетельствами уличных разборок в север- ных районах страны, включая кровь уби- тых. Мы были несколько обеспокоены тем резонансом, который вызвал этот проект: медиа, власти и некоторые слои населения были слишком уж настроены против погиб- ших, безусловно, криминализируя их образ, в то время как мы хотели рассказать о соци- альной трагедии. Нас удивляло и пугало то, как реагируют власти, отрицая происшедшее, делая вид, что не произошло ничего такого

ТАТLIN news 5|71|112 2012

55

naMe