TATLIN NEWS #71

Нас удивляло и пугало то, как реагируют власти, отрицая происшедшее, делая вид, что не произошло ничего такого уж серьезного, в то время как большая группа людей была стерта с лица земли и целый регион был попросту разрушен

– Говоря о месте, выбранном для «Мани- фесты» этого года, невозможно не упомя- нуть о разительной перемене его внешнего вида, связанного с закрытием угольной шахты: раньше это был крупный узел, сегодня же он больше напоминает полуза- брошенный город. Вы прогнозируете какие- то изменения в его теперешнем состоянии в связи с тем, что этот город принял у себя выставку? Есть ли вообще какой-то «эффект «Манифесты»? Важен ли он для вас? – Ну, знаете, у Генка, в общем, все не так и плохо. Лимбург был одним из первых мест, где по решению Европейского объединения угля и стали была закрыта шахта. Этот процесс затянулся, поскольку в тот момент шла оче- редная перестройка экономики, а отставлен- ные рабочие начали бунтовать и требовать социальных гарантий. К 1980-му все утряс- лось, шахты были национализированы, шах- теры отправлены на пенсию, а бельгийские власти начали кампанию по привлечению в город других видов промышленности. На- пример, сейчас здесь находится самый круп- ный в Европе завод Форда. Но, разумеется, при всей брутальности происходящих в нем процессов, Генк – не Детройт и не Ливерпуль. Хотя город в определенном смысле эко- номически стабилен, его будущее не защи- щено. Автомобильные компании в регионе не суперуспешны, так что не будет ошибкой вселенского масштаба прогнозировать их за- крытие. В то же самое время власти вложи- ли определенный символический и вполне реальный капитал в будущее этой террито- рии: после закрытия грязных производств здесь стали много заниматься созданием ре- креационных зон для привлечения туристов, производством так называемых «чистых» видов энергии, а также появились условия для возникновения креативных индустрий. Сфера услуг, а также местная власть получи- ли больший вес, чем это было принято рань- ше. Но нельзя забывать и о том, что регио- нальные экономики находятся в зависимо- сти от свободного капитала, который может вдруг «приплыть» в Генк. А может, и нет.

биеннале в Касселе, Швейцария – прим. ред.) или Венецианской биеннале, не застрахованы от того, чтобы быть скучными. – Уголь долгое время, действительно, оставался энергетическим, политическим, социальным ресурсом, но сегодня многие европейские страны отказываются от его использования ввиду его неэкологичности. Этот конфликт старых и новых, в том числе и культурных, стереотипов попал каким-то образом в фокус вашего проекта? – Разумеется, новые экологические уста- новки были в числе аргументов, которые, на- чиная с 1970-х, использовались с целью сни- зить или прекратить добычу угля и заменить его другими источниками энергии. Факти- чески же то неудовольствие, которое США или страны, подобные Китаю, демонстрируют в связи с законами, обязывающими их сни- зить выбросы углекислого газа в атмосфе- ру, – глобальное потепление, все дела – связа- но именно с тем, что те же Штаты около 40% электричества до сих пор производят на угле. И нужно понимать, что причины закрытия шахт в Европе, которые начались в 1958 году, были, прежде всего, экономическими: уголь, импортируемый из Америки, был дешев- ле, чем европейский, поскольку за океаном он добывался открытым способом. На одной из выставок в рамках «Мани- фесты» – под названием «17 тонн» – была как раз представлена работа американской дизайн-группы Beehive Collective об эколо- гических и социальных сложностях добычи и потребления угля. И наши экскурсоводы использовали ее как прецедент для рассказа о полезных ископаемых и их бытовании. Це- лый выставочный зал в другой части экспози- ции – которым я, кстати, очень горжусь – был посвящен исследованиям того, как загрязне- ние окружающей среды трансформировало художественные практики, начиная с импрес- сионизма. Откуда, вы думаете, в их работах появилась дымка? Несколько работ на вы- ставке были посвящены нуклеарному загряз- нению окружающей среды, вызванному про- изводством энергии.

заряд, в то время как выставки, находящиеся в одном месте постоянно, копят и расходуют этот заряд на протяжении десятилетий, поэто- му они не способны достичь такой яркости. С другой стороны, как я писал в своем эссе для каталога «Манифесты», вся мировая би- еннальная система существует как гигантская мигрирующая выставка, суперструктура, ко- торая позволяет любому событию, увязанно- му в эту структуру, чувствовать себя «в цен- тре» мировой культурной ситуации. И в этом смысле любая биеннале не лишена той самой специфичности или временности, которую радикализует «Манифеста». И, в конце кон- цов, соответствие любой выставки «моменту», формату, месту оказывается не так важно, как соответствие ее процессу взаимодействия ку- раторов, художников и институций, которые провоцируют подъем биеннального движе- ния. Так что сегодня не существует события, маргинального настолько, чтобы не сделать какого-то вклада в общую ситуацию. Верно и обратное: даже самые крупные и распиа- ренные события, вроде «Документы» (крупная

Группа Claire Fontaine «Дворец культуры“Энергетик”»

54 ТАТLIN news 5|71|112 2012

naMe