TATLIN NEWS #52

«Мне нравится прозрачность скотча. Это позволяет мне делать проекты проницаемыми и чистыми для понимания. Тут прямая связь с инфантильностью, детством, детскими впечатлениями. Именно поэтому мне больше всего нравится делать инсталляции с детьми или, например, с леденцами на палочке, или с щенками». | «I like transparency of tape. I think the clear tape medium might steer me in this direction sometimes. My projects are infantile; they have strong connection with childhood and children impressions. That’s why I like best of all to make installations with children, lollipops and pup- pies».

квартире, включая себя. Стены в моей квар- тире были очень тонкими, и мои соседи были, мягко говоря, не очень довольны постоянным треском упаковочной ленты, который шел из моей комнаты и день, и ночь. Один раздра- женный сосед даже бросил мою одежду, со- хнущую на подоконнике, в грязь. Но это уже не могло меня остановить». «Уличный скульптор» Марк Дженкинс от- носится к скотчу как к «природному материа- лу», примерно так же, как «лесной скульптор» Энди Голсуорси относился к листьям и стволам деревьев. Город – это «вторая природа», пла- стик, такой же «найденный» скульптурный ма- териал, произведенный этой «второй приро- дой». Прозрачность, хрупкость, эфемерность, подвижность – близость льду, воздуху и воде – те свойства скотча как материала, которые использует художник в своих инсталляциях. «Мне нравится прозрачность скотча, – го- ворит художник. – Это позволяет мне делать проекты проницаемыми и чистыми для пони- мания. Тут прямая связь с инфантильностью, детством, детскими впечатлениями. Именно поэтому мне больше всего нравится делать инсталляции с детьми или, например, с леден- цами на палочке, или с щенками. Это хороший способ почувствовать силу стрит-арта, эти работы неизменно вызывают улыбку у всех, включая детей». «Аистиный проект» – самая трогательная инсталляция Марка, она состоит из прозрач- ных фигурок младенцев. Буквальная «ви- тальность» этих ангелических персонажей в экстремальном ключе развивает темы путти эпохи барокко – наконец-то появился скотч, материал, позволяющий адекватно передавать сущность этих мифологических персонажей. С одной стороны, эта работа – игра, с другой – она неизменно вызывает чувство тревоги. «Младенцы прелестны, – говорит худож- ник, – но они также беззащитны, ведь я раз- мещаю этих прозрачных «детей» на открытом воздухе, в самых небезопасных для реальных детей местах. Я думаю, что «Аистиный про- ект» – это прямая аналогия с существом жиз- ни, он показывает ее красоту и уязвимость.

Иногда фигурки детей играют, но иногда они убирают мусор или висят на краю, готовые со- рваться и упасть. Одно из моих любимых вос- поминаний связано именно с этой инстал- ляцией: я выбрал место в Франклин-парке в Вашингтоне, не зная, что неподалеку жил без- домый старик. Я крепил младенцев на дереве, и в этот момент он ко мне подошел и стал раз- говаривать со мной весьма недружелюбно. У него было намерение прогнать меня, но когда он увидел младенцев, то вдруг стал беспоко- иться обо мне. Я продолжал работать, отвечая на его вопросы, пытаясь сдержать его напор, пока я не закончил и не слез. Когда он узнал, что у меня нет собственных детей, то тут же сделал вывод, что моя инсталляция – это по- требность иметь жену и семью. Я согласился, посколько это было вполне логично, и он тут же стал учить меня жизни, говоря, например, что «самая лучшая еда, которую только мож- но себе представить, это та, которую готовят жена и мать». Я предложил старику оценить мою инсталляцию. Он тут же раскритиковал ее, сказав, что ему не нравится, как я разме- стил младенцев, – они все смотрели в разные стороны, и каждый из них был «как бы сам по себе». Он сказал, что будет лучше, если бы они были как братья и помогали бы друг дру- гу. Я изменил композиции, последовав его со- вету, и он был действительно, по-настоящему счастлив, что я сделал это специально для него. Со слезами на глазах он начал меня об- нимать. Я предложил ему пару долларов, но он отказался, говоря мне: «Не позволяйте ни- кому пугать вас тем, что вы любите», – и ука- зал на младенцев». Использование эстетики и технологии слепков имеет глубокую традицию в совре- менномискусстве.Например,поп-арт-классик Джордж Сегал уже несколько десятков лет из- готавливает пугающие гипсовые слепки с жи- вых людей, размещая их среди натурального антуража (у стойки бара, на уличной скамей- ке, в автобусе или на металлической кравати). Остановленные, обездвиженные, зафиксиро- ванные люди в его работах «заживо умерщ- влены». Доминирующие темы его скульптур –

figures set the urban landscape into emotional motion. Every- thing receives new meanings: the street environment, passers-by, their reactions and physical interaction with sculptures. The art- ist is not that much attracted to exhibitions in galleries in clubs (which nevertheless use his works as artistic decorations): «Galleries frame my work as art, but outside it could really be anything. I think memorials, monuments, and other pub- licly commissioned sculptures, for the most part, just sit there. It seems to me their purpose is to last and last, forcing the city with them into the past instead of the present or the future. I sometimes interface my pieces with these types of sculptures just to sort of rejuvenate them back to the present». Street sculpture enjoys obvious advantages in comparison to other kinds of street art, like, for example, graffiti. Being in- stalled in public spaces, three-dimensional shapes create the artistic environment, which in its turn transforms common sites into artistic space. Then everything around street sculptures – walls, lamps, people, traffic signs – become parts of this huge installation. Those works that are limited to flat wall surfaces are denied such opportunities to influence the audience. «There was something about the experience, though, of put- ting my art into public space that I really enjoyed. I was back out the following weekend with a couple of tape men, and I in- stalled one lying in a Dumpster. There was a Jewish school be- side it and so all these little kids in yarmulkes were checking it out. I ended up leaving the figure installed, and later that night, watched when the garbage truck came and took it away. Since the figure was a self-cast, watching my form get disposed of was really interesting, like a death/rebirth thing for me». Street art as Mark Jenkins sees it is visual interventions. It is something that is required in order to stimulate the environ- ment, which has been occupied by commercials. «Different works have different lifelines, sometimes they’re gone in hours, or lasts for weeks, some are taken by city clean- up crews. I don’t think deeply how long life of the work will last and if I should take care of it. I think a plastic bottle takes about a thousand years to decompose. Not sure what a tape man’s outdoor lifespan would be. Probably less. Why is the ephemeral nature of street art so essential–be- cause it creates a visual heartbeat in the city by people who are living in it, rather than just marketing to it. But what does the city do with these works? They remove them as quickly as pos- sible and threaten to put the people who make them in jail». Excerpts of interviews quoted in this article That’s Mark Jenkins All Over / Street Artist Reproduces Him- self in Tape Throughout the District. By Adriane Quinlan, Wash- ington Post, Sunday, July 23, 2006 Let No Man Scare You. Interview with Mark Jenkins. By Pit- chaya Sudbanthad. TheMorningNews.org

ТАТLIN news 4|52|75  2009  47