TATLIN Mono #3/21/87 Сергей Скуратов 2005–2010

decision-making and conscious choice of the few images and shapes (and each year there are less of them) that Skuratov needs to express his ideas from a multitude that appear in Skuratov the artists’ mind, that Skuratov the architect’s top professionalism is manifested. It might seem that there is nothing, and can’t be anything amazing to it. But the experience shows that this situation is nothing like a standard. Only when you ask a well-known and well-established architect about the meaning of a large building element that defines its appearance but is not endowed with an obvious function, and they say something like “I don’t know, it just appeared somehow”, do you get that treating architecture as an art where the “act of creation” is to a large extent unclear can have evident drawbacks. This is where you begin to understand the exceptional value of Skuratov’s approach to his profession. The whole thing is in the idea with which the Second (Skuratov the architect) approaches any task. The desire and the urge to build makes the architect see any idea basing on its practicability and its importance to express the quintessence of the author’s idea. It’s like an imaginary eraser goes through the mess of the lines on the draft, leaving just a few of the strokes, cleansing the image of all unnecessary and accidental and leaving only what has the right to be built. It seems that during the last 5 years the eraser has been getting harder, leaving fewer lines every time, and the lines are more strained. The shape simplifies and the image and the plastics are getting more complicated, as if the buildings were not moving but instead shrugging or stretching depending on how much space the houses next door left them. The number of materials necessary to express the idea has been cut to one or two, but precisely found, corresponding to the character and live to such an extent that there’s just no alternative to them.

one and the same lucky combination again and again. The only way to avoid this is to constantly acquire new knowledge, new information, new experience and new impressions. Skuratov is sure that the quality and authenticity of an architect’s own ideas directly depend on the broadness of their information outlook. The more the architect is well- informed, the more they have seen the easier it is for them to solve any problem while choosing from the multitude of images, materials and approaches the ones that correspond to the conditions of a certain task, and, which is essential, corresponds to their individuality: taste, experience and, at last, the ability or inability to compromise. To complete the complicated task of filtering the encountered images, turning them into the well-built system of design solutions and then into real-life buildings, Skuratov the artist is replaced with Skuratov the architect: an ambitious energetic professional who knows very well what he wants, is aware of the reasons of his decisions, taking the full scope of responsibility for their consequences and is able to achieve the results. The interaction of these two personalities is best illustrated by the fact that Skuratov can always restore the whole chain of motivation for every project. For instance, he easily builds a vector from spontaneous interest to a brick that is malformed in an oven to the prototype of the wall surface to the laconic shape of a house that precisely corresponds to this surface and bringing it to the symbolic level (residential compound in Tessinskiy side-street). It is in this clear

Для выполнения непростой задачи филь- трации найденных образов, последующе- го переведения их в стройную систему про- ектных решений, а затем в реальные фор- мы на место Скуратова-художника приходит Скуратов-архитектор: амбициозный, энергич- ный профессионал, прекрасно представляю- щий, что он хочет, отдающий себе отчет в при- чинах своих решений, принимающий на себя всю полноту ответственности за их послед- ствия и умеющий добиваться их воплощения. Взаимодействие этих двух ипостасей луч- ше всего иллюстрирует тот факт, что по каж- дому проекту Скуратов всегда может вос- становить всю мотивационную цепочку. На- пример, он легко выстраивает вектор от спонтанного интереса к искореженному в печи кирпичу, через моделирование из него прототипа стеновой поверхности до лако- ничной формы дома, точно соответствующей этой поверхности и доводящей ее до уров- ня символа (жилой комплекс в Тессинском переулке). В этой осмысленности принятия решений, осознанности выбора из множе- ства рождающихся в сознании Скуратова- художника образов и форм, тех немногих эле- ментов (а с каждым годом их круг сужается), которые теперь нужны Скуратову, чтобы вы- разить свои идеи, проявляется высочайший профессионализм Скуратова-практика. Казалось бы, в этом нет и не может быть ничего удивительного. Но опыт показывает, что такая ситуация отнюдь не является нор- мой. Только получив от успешного и признан- ного архитектора ответ «не знаю, как-то так получилось» на вопрос о значении весьма крупного элемента здания, определяющего облик, но не наделенного очевидной функци- ей, начинаешь понимать, что трактовка архи- тектуры как вида искусства, предполагающая определенную непознанность «акта творе- ния», несет в себе явные недостатки. И тут на- чинаешь особенно четко осознавать исклю- чительность и ценность скуратовского подхо- да к своей профессиональной деятельности. Все дело в той установке, с которой Вто- рой (Скуратов-практик) подходит к осмысле-

ТАТLIN news 3|21|87 2010

49

Texts