Старый Петербург. Петропавловская крепость

— 84 — Затем открыл я фортку и увидел впереди себя длинную, довольна широкую улицу, ведущую от моих окон к переднему фасу собора, к его подъезду. Кроме того, под окном проходила п другая улица, поперечная, доступная для прохожих, по которой можно видеть проходящих, не у самой стены, а несколько поодаль от нее. Это приобретение было для меня тоже весьма дорогим. Комната сама с чистыми стенами и вдвое больше тоже радовала меня. Все это было маленьким отдыхом среди большого томления—пока было ново—дня два, три, а затем возвратилась вся прежняя тоска, но всетаки преимущества нового жилища были мною ощущаемы постоянно. Перед окном моим, на другой стороне улицы, стояло дерево, я уже забыл какое, но, кажется, береза или ольха (вернее, судя по дальнейшему описанию, тополь); оно было негусто обросшее зеленою листвою, и вид его мне был приятен. Ветви его качались иногда по ветру, и листья дрожали и были обливаемы обильным дождем, и я смотрел на него с особенным чувством из фортки, вдыхая влажный воздух и свежесть промчавшейся грозы. Перед моими глазами это одно дерево было представителем всего лета. В продолжение целого дня видел я несколько проходящих военных, гражданских, иногда женщин. Еще помню я, что на противопо ложной стороне улицы была какаято покинутая постройка и боль шая куча песку, к которой часто прибегали мальчишки и заводили между собою разные драки и игры, в которых, глядя, и я участ вовал, и знал их всех поименно. Однажды, вспоминается мне, послал я из окна обиженному и плачущему мальчику, оставше муся одному, какоето ободрительное слово и сам, испугавшись, потом спрятался за окно. Когда я посмотрел, его уже не было, и я опасался, чтобы не возникло от этого какихлибо для меня тягостных последствий, и упрекал себя в столь непростительном легкомыслии». Ахшарумову пришлось еще раз переменить камеру, и третья его камера описывается им следующим образом: «Мое шествие с офицером и служителями последовало по улице, которая вела перед моими глазами по направлению к соборной площади. Пройдя улицу эту, мы повернули несколько влево; слева от меня я увидел тот самый двухъэтажный белый дом, в котором заседали члены следственной комиссии, справа было крыльцо собора. Миновав его, мы направились через площадь к воротам Петербургской стороны, где была гауптвахта, и с правой стороны от ворот вошли в узкий коридор, разделяющий два рода казематов, вделанных в толстую крепостную стену. Коридор этот был более узкий, чем в преды дущих помещениях, и очень длинный и темный. Такая узкость обусловливалась двусторонними жилищами. Миновав несколькс дверей, я был введен в одну комнату с правой стороны коридора.