Старый Петербург. Петропавловская крепость

— 72 — тнлся за нее, читая и перечитывая ее. Вот где было мое спа сение! . . ... В эти тяжкие минуты, когда отчаяние сторожило свою жертву, я был до того разбит физически и нравственно, что кровь хлынула у меня горлом. Ко мне стал ходить доктор и приказал выводить меня на воздух. Эти прогулки ограничивались какимито сенями, где было огромное окно без рамы и дверь без дверного полотна и куда воздух проникал свободно. Но однажды повели меня на стены крепости, откуда вдруг открылась передо мною давно забытая картина этого мпра с его движением и суетой... В моей казематной жизни все было рассчитано. Я ходил два часа, потом садился на кровать отдыхать н в это время, чтоб быть чемнибудь занятым, я выдергивал из одеяла бесконечную толстую нитку, которою простыня пристегивалась к одеялу. Из этой нитки я навязывал узлы один на другой, так что под конец образовывался порядочный êë?áîê, который затем снова рас пускал; эта работа повторялась несколько раз в день. Потом становился на окно и смотрел на проходящих. Так как мой казе мат был недалеко от Невских ворот и вплоть до комендантского или какогото дома, хорошенько не знаю, шел бульвар, то тут часто проходили мимо меня различные лица. Иногда проводили мимо меня узников в баню, и я однажды увпдел моего брата, но он, конечно, не мог догадаться, что на него смотрел его брат и друг, которого сердце забилось... Часто также утешала меня игра детей на бульваре, которых голоса^фми для меня истинной музыкой. После скудного обеда, состоящего пз горячего и малень ких кусков жареной говядины, я ложился спать. Около 6 часов приносили большую кружку чая с белым хлебом. Так протекли дни до решения нашей участи». Можно, конечно, увеличить число примеров выписками из других воспоминаний, но они не дадут ничего нового, все это будут лишь незначительные вариации. Нужно только привести описание тех казематов, которые были выстроены «из совершенно сырого леса и которые помещались в крепостных амбразурах. Эти клетки были так тесны, что едва доставало места для кровати, столика и чу гунной печи. К' гда печь топилась, то клетка наполнялась непро ницаемым туманом, так что, сидя на кровати, нельзя было видеть двери на расстоянии двух аршин. Но лишь только закрывали печь, то делался от нее удушливый смрад, а пар, охлаждаясь, буквально лил потоком со стен, так что в день выносили по два дцати и более тазов воды» ш). Описание, действительно, потря сающее, но, к сожалению, оно принадлежит Д. Завалишину, и по этому нельзя быть уверенным, правда ли это или фантазия. Если же на основании вышеприведенных воспоминаний о Петро павловской крепости времен декабристов сделать общие выводы,