Старый Петербург. Петропавловская крепость

— 61 — ней старине. О настоящем же времени, даже о погоде, ничего не скажет. Раз палили из иушек, я спросил о причине пальбы. «Вы ошиблись, это был, верно, гром», отвечал он мне, хотя инвалид и сказал мне после, что действительно была пальба, по случаю коронации. Обед, вечерний чай и ужин подавали, когда спросим, только последний не позже 9 часов. Ночью горел всегда ночник. . Книги давали духовного содержания, только впоследствии, по ходатайству Левашева, мне давали книги из моей библиотеки. По предписанию доктора водили гулять в садик в сопровожде нии инвалида. В садике было одно хилое деревцо и несколько кусточков. Разумеется, кроме стен и неба ничего не было впдно, и, только отойдя во внешний угол и ставши на рундук, при крывающий сток воды, мы могли видеть архангела с трубою на шпице Петропавловской крепости, как бы символ того, что только в общее воскресенье мертвых может надеяться возвратиться к жизни тот, кто раз попал в эту живую могилу». Мебель составляли кровать, стол и с гул. Компаньонами заточенного были маленькие красные муравьи, черные тараканы, сверчки, мокрицы и мыши, и наблюдение над всеми этими живот ными составляло одно из обычных развлечений узников. Впро чем, вскоре нашлось и другое развлечение: это разговор с сосе дями сквозь стену. Разумеется, голоса через толстую каменную стену не могло быть слышно, но если ударишь в стену чемнибудь, хотя бы гвоздем, карандашей и т. п., то звук легко передавался, и это подавало мысль составить условную азбуку вроде упо требляемых для сигналов, телеграфов и пр. Трудно было только сначала понять основание азбука или систему; но раз, что сосед догадался, в чем дело, то разумение остального развивалось уже очень быстро. Чтобы избежать большого числа ударов, произво дились различные сочетания. Иное, например, значило два раз дельные удара, иное — сплошное. Один удар означал букву А, два сплошные У и пр. Впрочем, системы были разнообразные, более или менее удобные, но так как было много свободного вре мени, то они достигали своей цели, служа средством сообщения не только с соседями, но через них с самыми отдаленными номе рами и вместо с тем доставляли занятие и развлечение». Нельзя сказать, чтоб не было и других средств сообщения, особенно у тех, которые могли щедро платить чрез родных. Говорят же, что в России деньги все портят, но отчасти могут и исправлять многое. Выше сказано было, что фельдфебель инва лидной роты носил бумаги в городскую думу. Он решился восполь зоваться этим случаем, чтобы предложить арестантам и родным их служить посредником для сношения а известную плату. Между тем, относительно инвалидов, служивших сторожами при арестантах, он выказывал себя чрезвычайно строгим. Он не только не позволял