Старый Петербург. Петропавловская крепость

— 55 — в следующем 1871 году понадобились дрова и осветительные ма териалы—в «Известиях Городской Думы» за 1871 год читаем: «Об отпуске дров и осветительных материалов для вновь возве денного в С.Петербургской крепости здания для политических преступников» 139). С этих пор в Петропавловской крепости стали иметься 72 камеры в Трубецком бастионе и 18 в Алексеевском равелине, всего 90 одиночных камер для политических преступ ников, и этим количеством романовское правосудие удовлетворя лось. До означенного времени для заключения политических преступников пользовались, главным образом, Екатерининской куртиной и Адексеевским равелином, когда он был построен. Временами, когда в крепость посылали арестантов массами, ко нечно, приходилось использовать чуть ли не каждый свободный уголок. Итак, первым политическим арестантом Петропавловской кре пости была «особа царского рода», сын царя, наследник Россий ского престола. Существует и другое предание, что будто бы Петр Великий, после допросов с пыткою Алексея, собственноручно задушил его подушкою. Проверить и установить это предание, конечно, нет никакой возможности, но, кажется, более правдо подобно, что цесаревич не выдержал тех пыток, которым он подвергался, и умер скоропостижно. Тюрьма ненадолго оставалась пустою — второстепенных узников, вроде, например, шведских офицеров, она никогда не лишалась, но эти узники, заслуживающие, конечно, сострадания, не могут привлекать нашего внимания. Но вскоре в Петропавлов скую тюрьму —декабрь 1724 года — попал полковник и наказной атаман малорусских казаков Полуботок, в уста которого опять таки предание вложило следующие характерные слова: «Всту паючись за отчизну, я не боюсь ни кандалов, ни тюрьмы,, и для меня лучше наигоршею смертью умерети, як дивитися на повтшехну гибель моих земляков» ио). Полуботок рисуется по этому апо крифу защитником вольнвстей казаков, защитником их прав от нападений Петра Великого, желавшего подчинить государствен ности хохлацкое казачество и вводившего «свою коллегию» и в Малороссии. Очевидно, что и Полуботок должен был попасть в Петропавловскую крепость и окончить там свои дни. Не при Петре Великом, но при его ближайшей преемнице, при Екатерине I, попал в Петропавловскую крепость один из вы дающихся русских умов первой четверти XVIII столетия Иван Посошков, для того, чтобы умереть в этой крепости 1 февраля 1726 года. Только что появилось его сочинение «О скудости и богатстве», и сейчас же последовало обвинение в государственном преступлении, а отсюда, как естественное обычное следствие: заключение в Петропавловскую крепость. Книга И. Посошкова—