Старый Петербург. Петропавловская крепость

— 113 — дверь, я остался один, но всетаки не сразу мог притти в себя и двинуться с места. Наконец, я решился провести рукой по голове, и рука встретила едва возвышающуюся над кожей жестокую колючку. Я пошел было, но тотчас же остановился: голову охва тил какойто порыв холодного ветра. Конечно, кожа, привыкшая быть под покровом густых волос, не могла освоиться сразу с непо средственным прикосновением воздуха, и первое время мне было очень неприятно. Брить меня, как я этого ожидал, не стали, да и надобности в этом не было: так чисто оболванили мою «побед ную головушку». Как я себя чувствовал тогда, всякий легко может себе представить». Наконец, заключенный обыскан, острижен, переодет въ казен ную одежду, все из камеры вышли, двери захлопнулись 188 )— «дверь запиралась сначала на ключ, а потом дверь закрывалась поперек всей ширины ее , железным засовом в ладонь ширины, который таким образом закрывал замочную скважину; один конец этого засова был укреплен на шарнире в углублении, сделанном в углу стены, а другой надевался на пробой, вделанный в про тивоположный косяк; затем в этот пробой вдевалась дужка мас сивного замка, такого, каким запирают амбары и сараи; отпира ние и запирание двери производилось с таким громом, что мерт вых бы разбудило»—и если заключенный полагал, что он, нако нец, так остался один, что он может свободно вздохнуть, то он глубоко ошибался. «В камерах следили 189 ) через стеклышко в двери, которое закрывалось снаружи железною занавескою. Вдоль камер лежал половик, и дежурные ходили в мягких баш маках летом и в валенках зимою. К этому стеклышку—волчок— они подкрадывались каждые 5—10 минут. Маневры дежурных, чтобы приблизиться неслышно и поднять занавеску неожиданно, были нелепы потому, что они подглядывали через правильные промежутки, и ясно, что их предосторожности были напрасны. Шорох, когда жандарм крадется вдоль стены, вытирая ее спиною, мешал занятиям, заставляя следить за этими проделками, под жидая их. Эти проделки возмущали, как бессмысленное дело, за которым приходится невольно следить, бессмысленное потому, что бессмысленные попытки поймать заключенного на месте вообра жаемого преступления ни к чему не приводили. Делая ка ждого из нас (писал Ашенбреннер) объектом многочисленных еже дневных наблюдений, они отлично вперед знали, кто и в какую минуту чем занят, потому что и у нас за годы сложились свои привычки п свой неизменный домашний обиход. А между тем, при всем сознании бесполезности, нелепости и неуместности наблю дений дежурного, заключенный вместо того, чтобы спокойно про должать свои занятия, застывает в напряженном состоянии, иногда опасаясь переменить положение тела под этими подозрительными Петропавловская крепость. < 8