Старый Петербург. Дворец труда

— 39 — были являться самые свежие новинки. Иметь какоелибо поли тическое значение салоп не мог, быть сосредоточием либера лизма мешало участие гра«>а Лаваль в знаменитой комиссии Магницкого и Рупича в разгроме С.Петербургского университета; паоборот, быть столпом и основанием консерватизма не позво ляло и происхождение и воспитание граФнни Лаваль. Но, повто ряем, хозяевам салопа едва ли улыбалась мысль о политическом значении, им просто хотелось, чтоб об их особняке тли постояп пые разговоры и толвн. У Лавалей была довольно большая семья — сын Владимир н дочери: Екатерина (за князем Трубецким, умерла 14 октября 1854), Зинаида (за граФОм Лебцсльтерп, австрийским посланником';, София (за граФОм Борх J8 сентября 1871 г.) и Александра (за С. О. Коссаковским). Сын, граФ Владимир Иваповпч Лаваль, застре лился еще совсем юпошей. Самоубийство сыпа как бы послу жило толчком к семейным неурядицам. Дочь графини Лаваль была в замужестве за Трубецким, который, как мы упоминали, пред назначался декабристами в диктаторы: князь был сослан в Сибирь, и его жепа Екатерина Ивановна была первою русскою женщи пою, вместе с княгинею Волконского, поехавшей вслед за мужем в Сибирь. Трубецкая и Волконская послужили Некрасову для создания его лучшего произведения—поэмы «Русскал женщина». Вторая дочь вышла замуж за Лебцельтерна, вскоре после декабрь ской истории должна была уехать за границу, так как па ее квартире скрывался Трубецкой, и из этой квартпры, квартиры ав стрийского посланника, он был доставлен в Петропавловскую крепость. Время шло, графиня Лаваль старилась. Ее муж умер 19 апреля 184G года, в особпяке граФипп продолжались среды, но уже не для литературных чтений, а для игры в карты. Особенно крупную игру вел военный министр генерал Сухозанет, и импе ратор Николай, обычный посетитель граФинн Лаваль, пеодобри тельио смотрел па эту крупную игру... Но игра все же продолжалась. А 17 ноября 1850 года пепзбежпая смерть павестила и гра финю Лаваль, она умерла старухою 78 лет. Особняк ее перешел по наследству оставшейся дочери, граФипе Борх, после смерти которой и был продан железнодорожному тузу С. А. Полякову.