Старый Петербург. Дворец труда

— 38 — ксавдр Павлович, Тома де Томой уже поспешно воздвигал здесь. одни из красивейших особняков Петербурга. Особняк этот прост, изящен, в нем нет размаха былых официальных пли официозных построек русских бар второй половины XVIII века, которые никогда ие были и не носили характера особняков, но вид его так заманчив, что невольно хочется войти в этот скромный подъезд разбитого в рустик первого этажа. Срединная часть дома несколько выдвинута вперед и имеет 10 простых дорических колони во втором этаже; па боковых частях протянулись изящные барельефы из греческой жизни. Особняк был выкрашен в люби мый Томоновскнй gris (le perle. Изящной внешности соответ ствовало и внутреннее убранство, причем особенно был замеча телен этрусский кабинет 8І ): такого множества этрусских ваз п вещей, собранных в одну коллекцию, кажется, не было ни у кого в Петербурге, кроме граФшш Лаваль. Изредка английская набережная около особняка вся заставлялась раскошнымп экипа жами, съезд бывал огромен к ), граФ Лаваль устраивал торже ственные праздники для царской Фамилии, а каждую среду зимнего сезона окна особняка приветливо светились, и в салоне граччі и граФипи собирался и дипломатический корпус, п весь вообще beau moiide Петербурга. _ Нередко в салонах бывали и небольшие, ио избранные собрания. «Провел два вечера довольно приятных у граФинн Лаваль опять с Свешиною (умною и полусвятою), с князем Александром Николаевичем Голицыным, с Балашовым,— так писал в Феврале 1816 года Карамзин своей жене 86): я нм. читал о Новгороде». Карамзин читал свою историю в салоне у графини Лаваль и — пишет он в другом письме ясене 8Т)—в доме у граФа ?ñòåðìàíà осуждали меия, как я мог у граФіши Лаваль, которой дом едва ли не первый в Петербурге, читать свою историю, а не у важных людей».—Через несколько лет в салоне графа и граФинн Лаваль совершилось другое большое торжество: солнце русской поэзии Александр Сергеевич Пушкин читал свою новую трагедию «Борис Годунов». Б графском доме во время своего приезда очень часто бывала inme Сталь 88;, н граФішя Лаваль имела полное право имеповать себя другом дочери Неккера. Все это вполне характеризует салоп граФа и граФіінп Лаваль: об их салопе должны были говорить, и в их салопе должны