Старый Петербург. Дворец труда

— 18 — как указано выше—указ о пестроешш и этой местности деревян ных построек, но обыватель, несмотря на указ, продолжал строить как ему бог на душу положит, и вот Петру нужно было самому приехать на место и при себе велеть ломать, потому что, как только он уехал с ломки, ломка, конечно, прекратилась, и все осталось постарому. Такпм образом, вследствие захвата Меншикова, появились первые постройки будущей Английской набережной, затем в 1711—4712 году здесь же отвели место коиопатпому мастеру 46\ чтобы ему недалеко было ходить в Адмиралтейство, а/16 ноября 1715 года 47) появилась первая законодательная мера, известным образом регулирующая строительную часть на Английской — тогда она звалась пе этим названием, а Нижней набережной: «о размерах и величине домов по Апглийской набережной», и к этому же году относится первая роспись дворам «от Австе рии (этим исковерканным иностранным словом называлась «гости ница») вниз по Неве» 48). Но Петр Великий обращал сравнительно небольшое внимание на эту набережную, /он заботился главным образом о «верхней» или дворцовой набережной, п/об Английской набережной усилила свою заботу его племяппица Anna Иоанповиа, тогда набережная и стала зваться вместо «нияшей»—Английской. 10 июня 1732 года 49 )' был выпущен в свет общий указ «о построении домов и о укреплении берегов реки Невы темп лицами, коим розданы места в С.Петербурге ниже Адмирал тейства», ? Затем этот указ неоднократно повторялся, но уже не в общей Форме, а гіо отношению тех лиц, которым было приказано здесь строиться. А строиться должны были знатные лица, те, которые при Петре Великом уже получили другие участки и в первоначальном Петербурге — Петербургской стороне и на Васильевском острове, и па Миллионной линии, и все эти участкп нужно было застроить домами «по пропорции» и содержать их в порядке—это был своеобразный налог, который ложился довольно тяжелым бременем даже и на этих сравнительно бога тых людей. Но отказаться от участка было нельзя, этим отка зом можно было вызвать «Высочайший гнев», а гнев царицы Анны Иоанновны был действительно жесток, и царедворцы, скрепя сердце, брали участки и старались всеми возможными