Старый Петербург. Адмиралтейский остров. Сад трудящихся

— 149 — Правда, что зверинец этот невидной: вам покажут несколько общипанных птиц, какую-то хохлатую собаку, называя се ки ­ тайскою, змей и обезьян, которых, кажется, видели мы много раз. Правда, и то, что чичероне зверинца лжет, рассказывая чудеса о своих обезьянах и попугаях, но все-таки пойдите в зверинец Турпьера — там есть любопытное животное: это носорог! Его стоит посмотреть. Кроме того, что носорог боль ­ шая редкость у нас, находящийся в зверинце Турпьера принад ­ лежит к числу огромных и красивых зверей сей породы. Любо ­ пытно видеть этого чудовищного великана, с его рогом, огром ­ ной головой, непроницаемой кожею, бесконечною жадностью, крошечными глазами, глупым видом. Смотря на пего, вы не пожалеете, что заплатили два двугривенника». — Это был пер ­ вый носорог, появившийся в Петербурге. В 1843 и 1849 годах здесь был зверипец Зама. Обычное объявление этого зверпнца было следующее: «Вслед за кормлением диких зверей в 2 часа пополудни будет кормление боа-констриктора и других змей живыми курами и кроликами 420 )». И петербуржцы жадными толпами теснились перед ящиками, в которых змеи пожирали живых кроликов, а когда нервы притуплялись и это зрелище не действовало на петербуржцев, предприимчивый голландец Зам не унывал и извещал: «1 мая 1849 года в час пополудни будет показана невиданная до сих пор редкость, а именно спу ­ скание бенгальского льва и медведя в одну клетку» 421 ), и петер ­ буржцы опять валом валилп смотреть, раздерутся лп лев и медведь. Ротонда г-жи Латур несколько раз перестраивалась и уве ­ личивалась в размере, в ней помещались и диорамы, и космо ­ рамы, и «театр света» — предшественники нынешнего кинемато ­ графа и, наконец, знаменитый « фпзпоиотип Соважа». Так звался особый способ снимать маску с живого человека. В «Северной Пчеле» было помещено следующее любопытное описание этого Фнзпонотппа 422 ): «Представьте себе довольно большую кастрюлю, наполненную сотнями тысяч тупых, хорошо выполированных игл, которые так подвижны, что поддаются назад при малейшем прикосновении. И вот в эту кастрюлю с чувствительными иглами вы должны вставить вашу голову. Разумеется, что при такой щетинистой поверхности рождается какая-то недоверчи ­ вость, какое-то щекотливое чувство, которое заставит вас при ­ задуматься. Но, коснувшись до острой щетины, вы убеждае ­ тесь, что это пе что иное, как стальная вата нежная, мягкая. Вы смело втискиваете в нее свое лицо. Кострюля охлаждается. Иглы делаются неподвижными, их заливают воском — и вот маска вашего лица готова и так похожа и верпа, как ни один художник не в состоянии сделать».