Старый Петербург. Адмиралтейский остров. Сад трудящихся

— 144 — ютилась слобода морских служителей, в этой местности могли жить исключительно моряки: матросы, адмиралтейские служи ­ теля и рабочие; конечно, все эти распоряжения оставались больше на бумаге, в действительности здесь селился и просто обыватель, но он селился с опаскою, потому что существовало приказание по полиции ломать крыши и трубы в домах тех «не морских» жителей, которые не хотели переселяться из Мор ­ ской на Васильевский остров. После пожара 1736 года эти ограничения окончательно по ­ теряли силу, наоборот, «сквозные места на Большой Морской и Мойке назначались для тех, кто обязывался возвести строение и па улицу и па набережную на погребах в 2 этажа» 40э ), при ­ надлежность к морякам таким образом не требовалась, и к 1750 г. «Большая Морская улица построена палатным каменным строе ­ нием в два этажа изрядной архитектуры» 400 ). «Между б и 7 часов, когда сумрак начинает выводить кра ­ сивые силуэты петербургских домов, дворцов, мостов, — читаем мы в 1840 году 411 ), — когда магазины открывают краны своих газовых языков и от Обухова мосту бегут огоньки к Зим ­ нему дворцу, зажигаясь в Фонарях, как лампадки в Роберте, я прогуливаюсь по Невскому проспекту. За Полицейским мо ­ стом я поворачиваю палево в большую Морскую, улицу парик ­ махеров, аптекарей, токарей и Фруктовых лавок. Вы знаете, Морская была исстари улицей чудес! Тут Май вас чешет, мы ­ лит, бреет и стрижет (Маи был лучший парикмахер того вре ­ мени) и делает из азиатских голов благоприличные европейские физиономии ; тут продают вам бумажные надежды на выигрыш девятисот тысяч злот (разрешенная польская лотерея), тут восемь лет сряду показывают вид Лондонского тоннеля, которого никто не смотрит, тут наконец обезьяны плясали на канате, куклы играли Фауста, автоматы давали концерты, и разрождался дивный комод Милера». — В этом описании, принадлежащем перу Ф. Кони, любопытно определение Морской улицы как «улицы парикмахеров, аптекарей, токарей и Фруктовых лавок», Этим подчеркивался торгово-промышленный характер этой улицы. Это определение 1840 года вполне поддерживается опи ­ санием 1857 года 412 ): «за Невским проспектом улица делается многолюдною, великолепною, шумною; опа то же, что line Vivienne в Париже. В ней движение не менее, как на Невском про ­ спекте, чему не мало способствует торцовая мостовая. Из ка ­ зенных домов замечательны дома обер-полицмейстера, военного генерал-губернатора и мпнистерства государственных имуществ. Из частных пет отличающихся особенным изяществом, некото ­ рые даже просто некрасивы, но все набиты жильцами, во всех богатые и великолепные магазины. По правую сторону от