Старый Петербург. Адмиралтейский остров. Сад трудящихся

— 112 — пыл полудиким и народным пением» 286 ). Но приехав к масленице, цыгане гостили обыкновенно весь пост. Давали они свои кон ­ церты во всех имевшихся в то время залах — в описываемом нами доме Коссиковского, в зале дома Энгельгардта (напротив Казанского собора, бывший дом учетного байка), дом Татищева (у Симеоновского моста), в доме графа Орлова (бывший дом департамента уделов на Литейном). Время концертов назначалось таким образом, что «к началу спектакля, т.-е. к 7 часам вечера, концерт будет кончен» 287 ). Плата за вход бралась 1% рубля и 1 р. серебром. Осталось очень характерное описание пения цыган: «Вошел хор цыган. Женщины сели полукругом, мужчины стали позади стульев, а в средпйе полукруга стал хоревод (кур ­ сив наш, «Северная Пчела» хотела ввести русское слово вместо иностранного — «регент») Илья Осипыч! Запели сперва заунывную песнь. Соловьиный голосок прославленной покойным Пушкиным Тани разнесся по зале и зашевелил сердца слушателей, потом пошли разные песни: заунывные и плясовые, и каждый раз раздавались громкие рукоплескания и восклицания «браво, бра- висиммо»; несколько песень слушатели заставили повторить. Можно смело сказать, что все присутствовавшие приведены были в восторг». 288 ) Другой отзыв в том же духе: «Все были чрезвы ­ чайно довольны плясками и пением цыганского хора. Илья, хоревод, был бесподобен... Знаменитый Илья весь пламя, молния, а не человек. Ои запевает, аккомпанирует на гитаре, бьет такт погани, приплясывает, дрожит, восклицает, воспламеняет, жжет словами и припевами. В нем демон, в нем беснующаяся мелодия. Смотря па пего и слушая его, вы чувствуете, что все нервы в вас трепещут, а в сердце кипит что-то невыразимое» 289 ). Успеху цыган содействовала и знаменитая Тальонп, которая в этот год танцовала на петербургской сцене. «При входе в залу к цыганам, Тальонп была встречена хором музыкантов, игравших качучу. Потом пошли пляски и песни цыган. Г-н и г-жа Таль- они в восторге от виденного и слышанного ими! Никогда не воображали они, чтобы в этом неученом хоре было столько души, огня, изящества. Добрый Тальонп Сказал нам, — писала «Северная Пчела» 29 -°), — в полной откровенности: «Если бы я имел когда-либо 20 таких огненных душ в кордебалете, то сделал бы чудные вещи! » Рецензенты того времени, вида увлечение пу ­ блики таким полудиким пением, старались паіЙи смягчающие обстоятельства и писали такие рацеи 291 ): «Иногда весьма при ­ ятно из роскошной, богато убранной гостиной, освещенной тыся ­ чами огней, блистающей дамскими нарядами, вдруг перенестись в темную рощу и сквозь ветви дерев взглянуть на луну, на звездное небо, словом па природу. Так точно, после нежного, смягчающего душу италпапского пения приятно вспомнить рус ­