Советский модернизм

это было ему не чуждо. Но должно быть он слышал известное утверж- дение Наполеона: «Женщины и архитекторы способны разорить любое государство». И потому, не знаю, как к женщинам, но к архитекторам Хрущев относился с нескрываемым недоверием. И оно явно прозвуча- ло в его, как всегда, пространной речи. Содержание ее явилось для архитекторов полным сюрпризом. Никто ни- чего подобного не ожидал. То был «гром среди ясного неба». Хрущев не стеснялся в выражениях. Мало того, что он назвал все наши деяния «излишествами». Весь наш творческий цех он пригвоздил к позорному столбу, подверг его «гражданской казни», обвинив архитекторов в расточительстве народных денег во имя своих тщеславных интересов, в целях создания «памятников себе». Он не без издевки поминал имена уважаемых мастеров – не иначе, как с прилагательным «дорогой», подразумевая цену их построек. Это был разгром. Застигнутые вра- сплох архитекторы растерялись. Как же так? Разве вся наша предыду- щая деятельность не опиралась на партийную поддержку? И разве не награждали нас за эти постройки? Спустя еще пятнадцать месяцев Хрущев преподнесет ХХ съезду, всей партии и миру еще больший сюрприз, выступив с докладом о культе линости Сталина. Но это будет потом. А пока Сталин – вдохновитель «освоения наследия», отлучивший советскую архитектуру от современ- ного движения двадцатых годов, лично поощряющий классическую архитектуру премиями своего собственного имени, оставался в зените славы и почитания – все бремя вины было возложено на архитекторов. Конечно, главное в тексте той речи было в ее социальной сущности – советская власть впервые обратилась к интересам людей, впервые по- ставила перед собой задачу решить острейшую для страны жилищную проблему. Тому и должны были служить всемерная индустриализация, тотальное типовое проектирование, решительная экономия во всех возможных аспектах строительства и проектного дела. Но только зачем было возлагать вину за жилищную нужду на архитекторов? Что же касается эстетических проблем профессии, то задача была поставлена следующим образом: «архитектура должна иметь привлекательный внешний вид». Но что это такое? Понимай, как знаешь! Как бы то ни было, началась борьба с «излишествами», началась архи- тектурная перестройка. Хрущев сам, именно этим словом, определил

known expression: “Women and architects are able to drive to bankruptcy any country.” (I am unsure, though, about his actual thoughts on women.) This conviction was clearly revealed in his, as usual, vague speech that day. The substance of Khrushchev’s message came as a total surprise to the Soviet architects – thunder in the midst of clear sky. Khrushchev was not ashamed of his choice of words. He described all our creations as “over-indulgent” and full of superfluities. He humiliated the entire creative guild and subjected the architects to “civil execution,” accusing us of being excessive and waste- ful in the name of our egoistic interests of creating “monuments to our- selves.” He mocked the names of the profession’s respected masters, using the ironic adjective “dear” (meaning “expensive”) to underscore the price of their creations. These words delivered a spectacular blow, leaving the ar- chitects surprised and perplexed. What were we supposed to do? Wasn’t all of our previous creative practice based on the party’s agenda and developed with its full support? And weren’t we generously rewarded for this service? Fifteen months later, on February 25, 1956, at the Twentieth Congress of the Communist Party of the USSR, Khrushchev would present an even bigger surprise to the country and the world when he denounced the entire personality cult of Stalin. But for now, Stalin – the true inspirer of the mas- tering of traditional heritage who derailed Soviet architecture from the course of the contemporary movement of the 1920s and who personally promoted classical architecture by awarding prizes in the honor of his own name – re- mained at the zenith of power and admiration, so all the fault was attributed to the architects themselves. Sure, the main focus of Khrushchev’s speech was devoted to social content – for the first time, the Soviet government addressed the interests of real people. For the first time, it charged itself with resolving the most acute national problem – the housing shortage. It was the main reason for broad-based industrialization on all fronts – the begin- ning of a standardized approach to design on a massive, unprecedented scale that would deliver decisive economy in all possible aspects of construction and design. But why was there a need to blame the architects for the housing shortage? As far as the professional problem of aesthetics, the following goal was set: “Architecture should have an appealing appearance.” But what did this mean? Understand as you wish! Regardless of any specific interpretation, the war with “over-indulgence” and “excess” had begun. It was the start of the architectural “perestroika,”

9