Советская архитектура первой пятилетки

20

Глава первая

Г радостроительное проектирование — это неизменно шаг в будущее. Он невозможен без глубокого знания прошлого и преодоления стереотипов настоящего. Для непредвзятой оценки градостроительных идей в годы пер ­ вой пятилетки следует задаться простым вопросом: каки ­ ми знаниями обладали тогда советские архитекторы, при ­ ступая к осуществлению градостроительных планов, что составляло конкретный их опыт, какой путь указывали им теоретики-современники и, даже еще точнее, какова была библиотека архитекторов-градостроителей в то вре ­ мя? Что находилось на их рабочих столах, прежде чем на чертежных досках появились весьма твердые линии, ука ­ зывающие практические пути коренного переустройства старых городов и создания городов эпохи социализма. Здесь следует сосредоточиться на важнейшей теме совет ­ ского градостроительства в 1917 — 1929 гг. — идеи рекон ­ струкции столицы СССР в преддверии первой пятилетки *. Исследователи советской архитектуры, подходя к рубежу 20 — 30-х годов, стремятся показать преемственность и по ­ следовательное нарастание основных процессов зодчества от первых послереволюционных замыслов до 1932 г., ког ­ да подводились итоги развития его в первом послеоктябрь ­ ском пятнадцатилетии. Анализируя градостроительство этого времени, а тем более проекты перепланировки Мо ­ сквы, скорее можно говорить о неприятии многого из того, что было создано ранее, к середине 20-х годов. За десятилетие, прошедшее с начала составления первых ге ­ неральных планов «Новой Москвы» (1918 — 1923, руково ­ дитель — арх. А. Щусев) и «Большой Москвы» (1921 — 1925, руководитель проф. С. Шестаков) 2 , изменилась сама городская жизнь, образ жизни и быт горожанина, тем более жителя столицы. Когда весной 1929 г. Московский отдел коммунального хозяйства приступил к разработке «Основных положений по планировке Москвы» 3 , щусев- ский проект Москвы будущего был уже оценен общест ­ венностью и рядом специалистов как вневременной, не ­ оправданно «эстетический», а схемы С. Шестакова раскри ­ тикованы как излишне функционалистские, будничные и даже преднамеренно «деляческие» 4 . Такое отношение к проекту С. Шестакова может озадачить, так как второй этап перепланировки Москвы в самом конце 20-х годов был связан со всей общественной атмосферой начинав ­ шейся дискуссии о социалистическом расселении. У боль ­