Сборник статей по социалистической реконструкции пролетарской столицы

перед темными иконами. Клубятся белым паром бани у Москва-реки. Гнусавят божедО- Мьь собирающие ' полушки іГа прокормление подброшенных подкидышей и на погребе- ние лок'ойников, загубленных на Москворец- ком мосту ночными душегубами-разбойни- ками 1 . Старая Москва увековечена на старинных планах. Ап. Васнецов, вооруженный лупой, изучал старинные планы-панорамы Москвы, на ко- торых можно увидеть много неожиданных подробностей из жизни и быта старого го- рода. «На этих древних планах Москвы, — пи- шет он, — можно разглядеть и дворики с са- дами, грядами для овощей, при них бревен- чатые мостовые, бани с журавцами для подъ- ема воды, уличные решотки в концах улиц, ведущих к Кремлю, с воротами из крепких бревен. При этих решотках жили сторожа, запиравшие их на ночь и во время пожаров с целью предупредить наплыв народа и гра- бителей, расхищавших имущество погорев- ших. Можно увидеть и :«бражные тюрьмы»', ку- да сажали вконец пропившихся; площади с продающимися на них бревнами и целыми срубами домов, каковы Лубянская и у Тру- бы, там, где 'теперь Петровский бул. ; видны мукомольные, водяные мельницы, в Кудри- не — ветряные; царские сады, полигон в Стрелецкой слободе с -обозначением пушек». Почти все мосты в Москве — за исключе- нием кремлевских — были деревянные, на сваях. Некоторые из них, например мост на болоте, где теперь разбит пышный сквер на Свердловской пл., тянулся на 50 сажен от Охотного (недавно ликвидированного) пти- чьего ряда до пушечно-литейного двора. Под мостами хоронились тати (разбойники), неожиданно по «очам нападавшие на прохо- жих, грабя и убивая их. У многих московс- ких мостов были устроены водяные мельни- цы, на многих шла бойкая торговля; на Всех- святском (ныне Каменном) — красным това- ром и пивом, на Спасском — книгами и луб- ками, на Воскресенском у Воскресенских (Иверских, сломанных в 1931 г.) ворот ; — пря- н и кам ' Пере/Г окончательной сломкой в 1931 г. Воскресенских ворот их всячески пытались приспособить к крайне напряженному авто- движению реконструирующейся Москвы: сна- чала снесли Иверскую часовню, затем спе- циально расширили древние проезды, сохра- ниівшие в своих стенах пазы для гирсы — решотки. Ничто не помогло. ■ И в конце кбнг цов было решено убрать древнее сооруже- ние, загораживавшее основной вход на пло- щадь мирового значения — на Красную пло- щадь. Стоя на месте снесенных Воскресенских во- рот и любуясь на бесконечный поток авто, управляемых разноцветными огнями свето- фора, не веришь, что здесь в древней Москве

Тень прошлой с&йсчвы

Городовой, москвичи

не видели не увидят...

которого

юные

и никогда

находился мост через Неглинку, на который как на бойкое прохожее место выводили из недалёкого «разбойного приказа» под стра- жей в цепях «языков», последственных колод- ников, с лицами, завешанными тряпками с от- верстиями для глаз, для оговора среди про- хожих соучастников; оговоренных, конечно большею частью ложно, хватали и пытали в застенках Кремля. ' По словам иностранцев, Москва в XVII в, не уступала по величине Парижу и превыша- ла многие выдающиеся города Европы: ее население достигало 200 тыс. чел. Но она, эта Москва, была все-таки огромной дерев- ней. Непролазная грязь на улицах, болото среди города, хотя и вымощенного по про- ездам бревнами, — вот что было посреди Москвы. Москва слыла большой деревней, можно сказать, до самой революции. Сначала Москва-крепостная помещица, за- тем Москва-купчиха медленно расставалась со своей репутацией «большой деревни». Од- ни «знаменитые» булыжные мостовые, на постройку которых по приказу Петра 1 кре- стьяне, приезжавшие в город, обязаны были привозить камни, поддерживали эту репута- цию. На быте старой Москвы стоит хотя бы ми- моходом остановиться. В самом центре Москвы, по Москворецкой улице, шумели и разносили запах жареного лука и другие далеко неаппетитные вони «Обжорные ряды» — место былого «общест- 15