Русский ампир

ные проекты для провинции. Характерна его переделка в 1811 г. Потемкинского дворца в Днепропетровске. Очень растянутое здание распадается на центральный и боковые корпуса, связанные колонными портиками, забраннымипозади сплошной стеной, что напоминает циркульные колоннады в проекте Казанского собора Томона. Гладкие стены, дори­ ческий портик и непрерывность антаблемента напоминают произведения Захарова. Стасов пошел дажедальшеЗахарова, лишив ряд своих окон наличников и подчинив фронтон пор­ тика общей массе здания. Цоколь здания совершенно незна­ чителен, а расстояния между колоннами более широки, чем в античной архитектуре,—здесь сказались влияния Баженова иКазакова. 20-летняя деятельность рядом с этими мастерами, а, может быть, подих руководством, не могла не отозваться на Стасове. Стасов уехал из Москвы совершенно сложив­ шимся 33-летним человеком. Социальная среда, с которой Стасов был связан с юности, была иной, нежели среда вель­ можного Петербурга. Москва, как средоточие среднего дво­ рянства, наложила свою печать на творчество Стасова, и от этого он никогда не мог отрешиться в полной мере. Воспитанный на московском классицизме, Стасов вПетер­ бурге обнаружил значительное противоречие в своем стиле и окончил переходом к эклектике и ретроспективизму. Моменты интимности и скромности, определявшиеся со­ знанием среднедворянской среды, лично хозяйничавшей в своих крепостных деревнях, отразились в произведениях Стасова, характерных своим отвлечением от чувственной пластики. Стасов в Петербурге усвоил прежде всего простоту и графичность архитектурного образа. Колоссальные задачи ампирных ансамблей или декоративный ампир Росси были Стасову не по плечу и не поскладу. Обособленность здания, как его понимала классика, для него сохраняла еще свою силу. Характерно, что Стасову первое время и поручали постройки в провинции. Среди них следует особенно отметить колокольню в Гру­ зине, повторяющую колокольню Кронштадтского собора За­ харова, а отчасти и башню Адмиралтейства. 78