Русский ампир

праздничности и согласуется с окружающей природой, выпол­ ненной в очень мягких контурах. Мягкостью отличаются все рисунки и чертежи Ворони­ хина, в рваных контурах и легких тенях которых при всей артистичности чувствуется какая-то эскизность. Эти рисунки и чертежи нельзя сравнить ни с блестящей и законченной каллиграфией чертежей Кваренги, ни с решительностью пла­ стических образов на рисунках Томона. У Воронихина по­ являются первые признаки романтики. Эта романтика повторяется в даче Багратиона, так назы­ ваемом „Розовом павильоне“ Павловска, 1811—1812 гг. Цен- тричная постройка возглавлена куполом на квадратном бара­ бане, под которым помещен зал с приставленными к стене тонкими коринфскими колоннами, которые благодаря канне­ люрам кажутся еще более хрупкими. Широкие тройные окна на главном фасаде дают массу света и как бы связывают внешнее и внутреннее пространство. Каждый фасад несет прислоненный к стене четырехколонный портик с фронтоном. По боковым фасадам стоят колонны портиков на равных рас­ стояниях, по главным—они сдвоены, не будучи, однако, прислонены вплотную друг к другу. Колонны создают впе­ чатление каких-то тяг или столбиков, черты и пропорции которых мы встречаем в XVII в., когда еще недостаточно понимали ордерность западноевропейского зодчества. О непо­ нимании не может быть и речи по отношениюк Воронихину, который к тому же не „подражал“ древнерусской архитек­ туре. Здесь мы встречаемся со стремлением к утонченному и графическому, как и в вышеуказанных постройках Воро­ нихина. Особенно характерна графика тонкой рустовки стен; систему же сдвоенных колонн, но несколько более тяжелых, мы уже видели в Братцеве. Интимность и грациозность во- ронихинских дач наряду с праздничностьюсоздают впечатле­ ние, чуждоеобыденности. Самый репрезентатизм построек говорит о том, что Во­ ронихин в своем зодчестве стремился не к замкнутым объ­ емам, а к открытым пространствам. Они становятся гранди­ озными в основном произведении Воронихина—Казанском соборе 1801—1811 гг. 43