Русские художники XVIII века

греческих мудрецов смиренно слушали объяснение „Наказа". На другой был показан Петр 1, наподобие Микулы Селяниновича, вспахивающий землю. За ним следо вала она, императрица, сеющая семена. Вспаханную и засеянную землю боронили два крылатых гения: великие князья Александр и Константин, ее внуки. Это были, как видит читатель, обычные XVIII века иносказания, но придуманные и тонко и находчиво. Екатерине понравилась идея; падкая на „кумпли менты", она была польщена. Справившись о худож нике, она узнала, что роспись делал миргородский дворянин, поручик в отставке, Владимир Лукич Боровиковский. На другой день перед ней стоял сам автор росписи. Это был среднего роста, худощавый и бледный человек, ведший себя с достоинством и не выражавший никакого смущения. Восседавшая в кре слах императрица оседлала лорнетом нос и долго, как неодушевленный предмет, его рассматривала. — Поручик?—спросила она. — Точно так, поручик в отставке, ваше вели чество. — Художник? •— Да, иконописец. Императрица вздернула правую бровь и перегля нулась с Безбородко, присутствовавшим на приеме. -— Кем обучен живописи? Владимир Лукич сообщил, что обучен отцом, писавшим для сельских церквей иконы, и что младшие братья его—Василий, Петр и Иван —также занимаются иконописанием. — Хорошо придумал,—заметила Екатерина, ткнув лорнетом в сторону расписанной стены.—Хочешь