Русские художники XVIII века

светить меня советами, есть ли в чем-нибудь моя кисть не выполнит моих желаний. Что же касается до мыслей и расположения картины, оным я обя зан одному любителю художеств, который имя свое просил меня не сказывать" . Прежде чем привести это описание портрета, считаем необходимым отметить самый тон письма. Воистину „умаление паче гордости"! Он — неиз вестный художник, ставший известным благодаря виршам, посвященным ему! Он полон „более уди вления к написанному божеству, нежели надеждой изобразить оное во всей ее истине"! Что это, ирония? И, в самом деле, неужели Левицкий, этот тон кий, умный и культурный художник, — таким во всяком случае он кажется нам в своих произве дениях— искренне полагал, будто „оное божество" в натуре выше, лучше и ослепительней его пор трета? Неужели он не осознавал о б р а т н о г о , — несоответствия натуры и портрета, именно того, что портрет обладает той „божественностью", ко торой совсем нет в действительности? Но посмотрим самый портрет в толковании автора. „Средина портрета представляет внутренность храма богини правосудия, перед которой, в виде законодательницы, ее императорское величество, сжигая на алтаре маковые цветы, жертвует драго ценным своим покоем для общего покоя. Вместо обыкновенной императорской короны увенчана она лавровым венцом, украшающим гражданскую корону, возложенную на главе ее. Знаки ордена св. Вла димира изображают отличность знаменитого за понесенные для пользы отечества труды, коих ле жащие у ног законодательницы книги свидетель-