Русская крестьянская игрушка

его поворота к открытой реакции и особенно— позднее— на деятельность Николая I. „Мирные сельские тени, густые кудрявые рощи, души­ стые луга и поля, златыми класами покрытые“, о которых писал Карамзин, „прелести сельского уединения“, воспевае­ мые Жуковским, как нельзя больше соответствовали на­ строению дворянства того времени. Потребность новых эмоций, неизведанных волнений, желание отойти от повсе­ дневности и поиски незнакомых „наивности и простоты“ жизни создали прилив городского дворянства в деревню. Реакция, наступившая в некоторой части русского общества после окончания „отечественной войны“, и жажда покоя после недавних мечтаний о героических подвигах и бряцания оружием играли в этом стремлении в деревню немаловажную роль. Возвращаясь в свои поместья, дворянство завезло вкусы модного сентиментализма в деревню. Разумеется, сентиментализм, царивший в литературе, и сентиментализм дворянского и помещичьего быта не могли не иметь вли­ яния на творчество крестьянина-игрушечника, и, как бы в ответ на подмеченное им общественное течение, среди игрушек появляются сюжеты лирического, сентименталь­ ного характера, по существу своему очень условного и далекого от вкуса и быта русского крестьянина. Конечно, это чуждое влияние проникло не глубоко и лишь отчасти кос­ нулось формы. Русский сентиментализм в городском про­ фессиональном искусстве давал произведения русские лишь по внешности. Рассматривая уцелевшие образцы игрушек этого периода, мы ясно видим, что художники-крестьяне еще усиливали национальный колорит. Тем резче контрастировал он с темой. В томных девах и юношах вы узнаете русских крестьянских девушек и парней, простоватых и незатейли­ вых, с широкими приветливыми лицами, а движение фигур и раскраска костюмов не оставляют никакого сомнения в отечественном происхождении этих лирических персонажей. В Кустарном музее ВСНХ есть деревянная игрушка— крестьянин, несущий ягненка (красная рубашка, зеленые

107