Проблемы архитектуры. Том 1, книга 1

монументальным бордюром: со стороны Тюильри — терраса сада, откры- тая в оередине к вращающемуся мосту, через который проходят в королев- скую резиденцию, прямо напротив—Елисейские поля с их центральным авеню, по бокам которого расставлены палисады из больших вязов, в се- верной части—два габриэлевых здания (ныне существующие), на юге — набережная Сены и мост через нее (5) . Площадь, как преддверие дворца, занимает совершенно определенное специфическое место в этой пространственной иерархии. Эспланада, окру- женная со всех сторон сухим рвом, достаточно широким и глубоким, через который перебрасываются мосты, получает черты своеобразной «экстерри- ториальности» по отношению ко всему городу. Наконец, не имевшее преце- дента в истории архитектуры замыкание городской площади стенами двух зданий (поныне существующих) с совершенно одинаковыми фасадами, — все это указывает на то, что Габриэль старался сохранить и осуществить ансамблевую форму старой феодальной архитектуры, в то же время строя этот ансамбль по совершенно иному принципу, помещая его в центре го- рода, допуская в нем большое открытое пространство и тем предвосхищая тип ансамбля «мирового города» позднейшей эпохи. Леду — одна из своеобразнейших фигур в истории новой архитектуры и притом фигура трагическая: трагическим является уже одно, то, что от архитектора, строившего чрезвычайно много, сейчас, івсего через полтораста лет, осталось гораздо меньше, чем от архитекторов, отделанных от нас тремя и даже четырьмя столетиями. В наследстве Леду імы имеем, с одной стороны, обилие проектов, которые не могли быть осуществлены в силу своих особенностей, а с другой — целый ряд осуществленных, но впослед- ствии разрушенных зданий. Леду — мастер переходной эпохи, типичный «человек переходного времени». Этот архитектор создавал проекты, кото- рые были совершенно не ко времени, или же такие сооружения, которые •снесло ближайшее потомство, так как они содержали в себе изначальное противоречие, мешавшее их физическому существованию. Необычность творческой биографии Леду предопределялась не случай- ностями личной его судьбы, а историческим положением архитектора, во- бравшего в себя все противоречия своей эпохи и отразившего в своем твор- честве столкновение двух миров. Трактат об архитектуре, которому Леду посвятил последние десять лет своей жизни, представляет собой также нечто совершенно исключитель- ное ів истории архитектурной литературы ( 7) . Внешне он как бы примы- кает к многочисленным теоретическим трудам, опубликованным во Франции в течение XV I I — XVI I I вв., — к трудам Блонделя, Бризе, Лекамюса, Давиле и др. Ніо когда мы вчитываемся в этот трактат (а .вчитаться в него чрезвычайно трудно, потому что язык туманен и неясен), то видим, что имеем дело с какой-то необычайной литературой: это смесь поэтиче- ских тирад с деловыми рецептами, а иногда невнятное бормотание, кото- рое приходится расшифровывать, как книгу ребусов. Творчество Клода-Никола Леду (6) представляет следующий, очень большой этап в развитии классицизма XVI I I в.