Подробный словарь русских граверов XVI—XIX вв.

ставляетъ выдержанное вполнѣ и изящное въ полнимъ смыслѣ произведеніе. Это уже яркій закатъ таланта, все еще оспариваю ­ щаго у времени права на прежнюю свѣ ­ жесть, непринужденность и силу». «Все, что долгая практика, навыкъ, увѣренность въ самомъ себѣ и постоянный ровный трудъ въ состояніи дать артисту, перешедшему па второе полустолѣтіе, все это, повторимъ, есть въ портретѣ Уварова, съ которымъ въ состояніи равняться не многія произведенія Уткина». (Отчетъ, 131). Хотя мы и замѣтили выше, что грави ­ ровка въ портретѣ Уварова напоминаетъ, въ техническихъ пріемахъ, Клаубера, но все это нисколько не умаляетъ ни заслугъ, ни достоинствъ Уткина какъ гравера: заим ­ ствуя техническіе пріемы того или другого иностраннаго мастера, опъ, такъ сказать, переработывалъ ихъ по своему, почти каждой изъ капитальныхъ работъ своихъ опъ придавалъ свой собственный ориги ­ нальный отгѣпокъ, домогался «чтобы каж ­ дый предметъ имѣлъ особый характеръ и вкусъ работы»*). Что всего важнѣе, всѣ его вещи, начиная отъ самой капитальной и кончая бездѣлушками, выполнены съ та ­ кимъ безупречнымъ и классически-чистымъ рисункомъ, какимъ рисовали въ доброе старое время въ пашей Академіи, и который не всегда можно отыскать въ произведе ­ ніяхъ знаменитыхъ учителей Уткина. 1836-мъ годомъ оканчивается блестя ­ щая дѣятельность нашего гравера; въ по ­ слѣдующіе годы онъ все еще продолжаетъ ♦) Это его собственныя слова, написанныя па панкѣ съ разными гравюрами, подаренными пъ Академіи Художествъ, которыя должны были слу ­ жить; «образцомъ приготовленія крѣпкой водкой для «рисовальщика - гравера, какъ части исторической, «особенно для пейзажей, чтобы каждый предметъ «имѣлъ особый характеръ и вкусъ работы» (sic).

Павловичу. Какія были послѣдствія этого посвященія пзъ Формуляра Уткина пе видно; въ Академіи Художествъ она прошла неза ­ лѣченною, — по крайней мѣрѣ ни въ дѣлахъ пашей Академіи, пи въ Журналахъ Совѣта о пей не сказано ни полъ-слова. Въ этотъ же десятилѣтній періодъ на ­ гравировано Уткинымъ множество болѣе мелкихъ, по всетаки замѣчательныхъ до ­ сокъ: портреты Аракчеева, музыканта Мюллера, Карамзина (два раза), Гамалея, Семеновой, Муравьева (маленькій), Пуш ­ кина для «Сѣверныхъ цвѣтовъ», и нѣсколько виньетокъ, бюстовъ и медалей для книгъ; большинство этихъ вещицъ, въ особенности виньетки, гравированы мелкимъ, чистымъ и блестящимъ штрихомъ, который по ­ заимствованъ Уткинымъ у его англійскаго пріятеля гравера Робинзона. Въ этой же манерѣ гравированы имъ почти всѣ послѣдующія произведенія его: портреты Лейтона, Буяльскаго, Эссена, Паскевича, Рикорда, Шишкова, Розен- цвейга, Оленина и необыкновенно граціоз ­ ный и щегольской портретъ Екатерины II съ рисунка Левицкаго, напоминающій са ­ мыя топкія и изящныя произведенія по этой части Радига. Только въ прекрасномъ портретѣ гр. Уварова, бывшемъ на вы ­ ставкѣ 1836 года, Уткинъ снова обратился къ манерѣ стараго своего учителя Клаубера (въ его портретѣ министра Герцберга). По справедливой оцѣнкѣ нашего художествен ­ наго лѣтописца П. Н. Петрова (составителя Отчета Акад. Худож. 1862 — 3 гг.), пор ­ трет, Уварова «отличается превосходнымъ топомъ или лучше сказать колоритностью, чти замѣчается и во всѣхъ лучшихъ рабо ­ тах!. Уткина. Выдѣлка тѣла пе оставляетъ почти ничего желать; выполненіе сюртука it мѣха шубы — точпо также искусно и со ­ гласно съ фономъ , такъ что цѣлое пред ­

110

109