Письмо о войне

Упал на дно ямы, чувствую – на меня валится народ, мины рвутся, и, кажется, что все они летят мне прямо в спину. Ка- жется, что не будет этому конца.

Все утихло. Сразу пошли ране- ные солдаты. Я спросил у команди- ра: «А почему ранения только в руку?». И он ответил: «Раненые в ногу и голо- ву идти не могут, их повезут». Минут через десять-пятнадцать смотрю – ве- зут на лошадях раненых, несут на но- силках, – жутко стало. Вдруг я услышал голос старшины: «Кто еще не получил ужин, получайте, а то, я уеду». Я по- дошел с котелком к кухне, мне налили суп, но есть я не смог. Ко мне подошел командир: «Что, не можешь есть? Ниче- го, это бывает, но надо есть через силу, а то ослабнешь». Я пошел в недостроенный блиндаж.

План наступления на Петрозаводск. Осень 1941 года. Фото из личного архива.

В этом обстреле был ранен мой конь Сивко: осколок попал ему в шею, вырвало горло. Командир приказал мне его пристрелить. Я взял у товарищей карабин и пристрелил его, чтобы он не мучил- ся. Очень жаль было коня, но что жалеть лошадь, когда тут не жа- леют людей! Вся эта обстановка сильно подействовала на меня. Мы настлали хвойных веток на дно непокрытого блиндажа, ре- бята улеглись рядышком друг к другу, чтобы было потеплей, по- глядывая на звездное небо. Не спалось, но после долгих мучений я чуть забылся. На рассвете на дороге взорвалась мина, затем другая, и все на- чалось, как вчера. Так продолжалось трое суток. Я воевал без вин- товки с клинком. Клинок у меня на четверть не влезал в ножны, потому что я рубил им дрова на костер. Первое отступление С утра, чем сильнее светало, тем сильнее противник обстре- ливал нас снарядами и минами. Наши войска начали отступать – вначале организованно, а потом беспорядочно. Командиров сре-

21