Петергофская першпектива

— 37 — желающим вытесать 4 пьедестала пз пудожского дикого камня» 163 ). Работы в спешном порядке производились в 1754 году, в сле дующие года вызовов на работы в самом дворце не имеется, и мы можем таким образом предположить, что дворец был готов к 1754 году. В этом дворце—каков был его Фасад, что он пред ставлял из себя—мы не имеем никаких данных, мы можем только указать, что во дворце были какието две галлереи 1ві ) , в сле дующем 1755 году были окончательно устроены каменные погреба — «в погреба каменного ее императорского величества Стрелпнского дому, где ее императорского величества венгер ские вииа состоят, желающим сделать из своего или казенного железа и своими людьми к окнам железные решетки» 1й3 ). Это распоряжение об устройстве погреба для венгерского вина заставляет нам сделать небольшое уклонение в сторону 16В). «Зело милость вашу мы здесь ожидаем, без которого стало нам скучно, потому что было солнце, а ныпе вместо оного дождь и великие ветры и для того пепрестанно ждем вас. А когда из волите приехать то чаем, что у нас будет ведро. Не ведаем, для чего так замешкались, нам кажется, что можно быть, потому что ветер способный, разве затем медлепие чинится, что рен скового у вас ведаем есть бочек с 10 и больше, также и секу не без довольствия и потому чаем, что бочкп пзпражпя да хотите приехать или которые из них рассохлись, замачиваете или разма чиваете, о чем сожалеем, что нас притом не случилось» 167). Такое шутливое письмо из только что заложенного Петер бурга — 4 октября 1704 года посылал Петру Великому его lieber Kind Саша — князь Меншиков, и это письмо показывает, что и с рейнским и с секом были знакомы при. Петре Великом, и во время торжеств, при праздновании какихлибо побед или при спуске корабля «разливанное море» лилось широко, хотя, понятно, пили и в обычные дпи, пилп чуть ли не постоянпо. « В то время я, — писал в своем дневнике камерюнкер Берх гольц 27 июня 1721 года 1ь8 ), — страшно боялся попоек, особенно зная, что здесь никогда так сильно не пьют, как при спусках корабля. Когда царь начинал тосты, то с Фрегата, стоявшего впереди корабля, стреляли из пушек. . . Его королевское вели чество (т. е. герцог Голштинскнй) приказал привести для себя на корабль свои напитки, имеппо: красную и белую хлебную воду, и пил за столом последнюю с небольшою примесью вииа, но царь, вероятно, заметил это, потому что взяв у его высоче ства стакан и попробовав, возвратил со словами: «De Wien dogt met (твое вино никуда не годится;». Герцог ответил, что упо требляет его только тогда, когда чувствует себя не совсем здоро вым. Но царь возразил: «De Wien ist mehr scharllich, als min Wien (твое вино вреднее моего)»,—и налил ему в стакан из своей