От символизма до „Октября“

попытку запечатлеть фазы ее переливов. 2. Как принять растяжимое слово «эгофутуризм»? Как постигнуть это широкое «Я — Будущее»? Нашим критикам угодно принимать его как «Меня оценят и признают в Будущем», «Будущее мое, за мной». Однако почему же Будущее именно за эгофутуристами? Ведь Будущим обязан жить каждый индивидуум, не говоря уже об артисте. Ведь все «живут». «Живут» прошлым, настоящим, будущим. В прошлом нет жизни. Им не живут — доживают. Настоящему присуща буржуазная спячка, именуемая в житейском обиходе спокойной, трезвой жизнью. Все - таки и на кладбище прошлого и на болоте настоящего яркими, быть может, нездоровыми, опасными огнями вспыхивает Будущее. Говорим — нездоровыми для трезвых благонамеренцев, заранее предугадывая радостные вопли наших книжных репортеров («критики» то ж), разжевывавших все, что угодно, и подавившихся (эго) футуризмом. (Беда с катаральными желудками, привыкшими к приличной тепленькой стряпне!) В какой неописуемый восторг должны прийти эти господа, узнав, что (слабые пока еще) маяки Будущего — нездоровые огни. Что же делать, если все, неукладывающееся в благопристойный «шар» господина Буржуа, нездорово и сумасшедше. Эгофутуризм прессой так и принят: — «Сумасшествие»! Просмотрите все периодические издания России за 1912 – 1913 гг. и вы не найдете буквально ни одного самого захудалого листка, который бы не посвятил для эгофутуризма пяток - другой «сумасшедших», «идиотов» и т. д. Оставим, однако, эту оценку на совести и порядочности нашей прессы (если таковые есть у нее). Прессе ведь «лучше знать»! «Критике» также. Раз первой нравится роль жвачного лгуна и шулера, то отчего второй не выдавать свою безмозглую болванку за череп психиатра? Итак, наш толмач для публики — пресса приняла эгофутуризм («сумасшествие!») за «Я — Будущее»! Не правда ли, как глубоко, проникновенно и как… обычно! Никто из наших компетентных братцев Александров и Владимиров не знает, что эгофутуризм появился необычно, — это была «нечаянная радость» поэта (Игоря Северянина), которого в бытность его эгофутуристом поносила поголовно вся наша «критика» и теперь лишь, за спиною Брюсова и Сологуба, вежливо просит: — Добро пожаловать!.. Это тоже одно из характернейших явлений нашей «материальной этики»! Уста, хулившие и плевавшие, прикладываются к ручке новоявленного патент - таланта, лишь чуть подул противный ветер. Вот единственное доказательство «галиматийности и смехотворности» эгофутуризма, которое мы можем представить. Нам скажут: