Новый ЛЕФ. № 7. 1927

ние дела. „Сырой“ подходит и переставляет скорости, что уже портиг машину. Сценарий переделывают и серые и сырые. К аж ­ дому хочется показать, что он тоже умный человек, если он рабо­ тает в Комиссариате народного просвещения. Сперва пожмет гру­ ш у — переделает надписи, потом почувствует себя человеком твор­ ческим и шофероподобным и передает эпизод. Удержаться от того, чтобы не ткнуть пальцем, не переделать может только очень культурный и выдержанный человек. Я помню на одном просмотре жена директора фабрики задумалась и сказала вдохновенным го ­ лосом: „А хорошо было бы сюда поставить надпись: „А в это время". В результате сценарии у нас получаются не очень смеш­ ные. Не работайте на чужом станке! Шаляпин говорил про актеров: „Вот такой -то актер ко мне на спектакли ходит. Вы думаете, он учиться ходит, он 10 лет ждет, пока я голос потеряю“ . Это в наших нравах. „Мы ленивы и не­ любопытны“ — говорил П уш кин , а кто помнит, по какому поводу он говорил? По поводу ненаписания биографии Грибоедова. Мы формалисты любопытны и неленивы и Тынянов биографию Гри­ боедова написал. Наши друзья 10 лет ходят в публику и ждут , пока мы потеряем голос, а пока что ужимают в бумаге. Я расстался с одним шофером в 1917 году. Он был больше­ виком, хороший шофер из токарей, шофер из рабочих. Сгово­ риться нам было очень трудно потому, что мы были разные люди. Через шесть лет на автомобильном пробеге со мною заговорил че­ ловек знакомым голосом, а нужно сказать, что человека в авто­ мобильном шлеме почти невозможно узнать: от лица остается один треугольник носа, бровей и рта. Он назвал свою фамилию: тот самый шофер. „А я вот пишу теперь“ , сказал я ему, а он отве­ чает даже обиженно: „М н е^ то не нужно говорить, я слежу за ли­ тературой". Человек научился многому. Не знаю, не потерял ли он при этом свою прежнюю ядовитость? Писатель с трудом вырывает свое словесное произведение из автоматизма привычного дня. Произведение писателя становится привычным переходом в новую область эстетики — эстетики штампов. К этому новому восприятию пишут и новую биографию. Вернее биография заменяет анекдот. Площадь вокруг великих могил вымощена добрыми пожела­ ниями мещан. Они дарят мертвым собственные добродетели. Есть гардиновская лента „Поэт и царь“ . Две части этой ленты заняты фонтаном. Настоящее название ленты поэтому „Поэт и фонтан“ . Пуш кину здесь подарили молодость, которую он не имел перед смертью, красоту и идеологическую выдержанность. Крестьянам он читал народные стихи. А Николая ненавидел. Дома Пуш кин сидел и писал стихи. На глазах у публики П уш ­ кин садится за стол.

8