Новый ЛЕФ. № 5. 1928

Так легко и безболезненно живые люди превращаются в истуканов. Реальный строитель вытряхивается из очерков, как пассажир из сильно на­ кренившегося экипажа. Факт изолируется от среды и уходит гулять „в пет­ ровские“ века. Эти века: „Силлурийская, Кембрийская, Девонская эпохи, которые оставили здесь свои камни“ и составляют, в сущности, пафос очерков. Из всего его антуража здесь нет только метели, вероятно, по забывчи­ вости, но тема г о р о ж а н в п р о т и в о с т а в л е н и и д е р е в н е й тема б о л ь ш е в и к о в , конечно, есть и, конечно, обе они перекликаются с дру­ гими извечно-пильняковскими темами. Характерно, что даже сясьский боль­ шевик, не имеющий двойника, т. Мартемьян Шевченко деформируется Пиль­ няком в „петровского" человека, по связи с „дедом—крепостным“ Тарасом Шевченко. Зато когда Пильняк вынужден дать в очерках фактические сведения, разумеется, на лету, отрывочком, кусочком,— он моментально провирается. Вот, наприм р, что пишет инженер М. Воловник в № 14 „Читателя и пи­ сателя“ на 1928 год: „Б. Пильняк зашел в .ц ех , где печи будут превращать м е д н ы й к о л ч е д а н в а з о т н у ю к и с л о т у , и будут возникать иные кис­ лоты“ . Но — в печах н е м е д н ы й , а с е р н ы й колчедан, каковой н е п р е в р а щ а е т с я н и в к а к и е к и с л о т ы , а сжигается и пре­ вращается в огарки и сернистый газ. Д ал ее— по Пильняку — „дре­ весная масса, смешанная с азотной кислотой, п р и д е т в котлы, которые называются варочными*. И н е д р е в е с н а я м а с с а , а д е р е в о в виде щепы, и смешивается оно не р а н ь ш е , а в с а м о м к о т л е , и не с а з о т н о й кислотой“. (Разрядка М. Воловник). За неимением места мы не можем привести всех искажений, оговорен­ ных инженером, но и этого достаточно. Пора подводить итоги. В очерках нет главного: установки на газетное с о о б щ е н и е , на факт в его советской обыденщине, вместо этого — художественно-композицион­ ные задания, качалка ритма, стилизация живой действительности под роман. Наконец, отсутствует д а т а и игнорируется о с е д л о с т ь происходящего. Знание Пильняка о севере, о Сяси — не знание, не полу-знание, даже не четверть-знание, это сверх-знание, которое не только никак не коти­ руется в газете, а идет мимо газеты. Совершенно не представ им. читатель этих очерков. Это не литература даже — для ныне покойного Лежнева. Вероятно, читатель этой литературы — философ из „гершензоновской Москвы“ , — силыю-бородатый и сильно-над­ классовый. Впрочем, сейчас и философы ищут в газете, прежде всего, сведения. 2 В отличие от очерков Пильняка, очерки Ф. Гладкова „Днипрельстан“ („Известия“ №№ 61, 66 за 1928 г.) местами дают фактические сведения. Некоторые детали — своеобычны. В целях борьбы с приблудными хулиганами, на Днепрострое было про­ ведено упорядочение жилищного вопроса. „Была введена ж е т о н н а я система для работающих на строи­ тельстве. Каждому работнику выдается металлический номер, который п р и к р е п л я е т его к определенному дому или казарме, а при увольнении этот номер отбирается. Никто без такой марки не допу­ скается в помещение и считается чуждым элементом“ . Здесь неповторимо то, что „жетонная система“ на Днепрострое распро­ странена и на жилища, и что от факта „прикрепления" люди не проигры­ вают, а выигрывают. Затем, в отличие от Пильняка, рабочие, создающие Днепрострой, менее призрачны. Их индивидуальная особенность та, что они — с е з о н н и к и , что они — с е м е й н ы е . Эти сезонники например, „имеют своих кашеварок“. 30