Новый ЛЕФ. № 5. 1927

„Непризнанные гении, отвергнутые новаторы, литератур­ ные неудачники, выгнанные рецензенты, поэтические оболтусы, стихофоны (?), стихоманы, постоянно поглядывающие на себя в зеркальце, влюбленные в себя, упоенные мощью своего голоса, нередко полуграмотные, невежды и нахалы, крикуны и забияки,— они из глубин своего литературного дна поплевы­ вали на все, что под руку попадется,— на Атлантический океан, на Шекспира, Пушкина, на Венеру Милосскую“. Хорошенький букет истерических ругательств по адресу... а вот тут-то и не поймешь адвоката! Ведь это по адресу богемы вообще. Ничего не значит, что тут ловким вольтом вкраплена исковеркан­ ная строчка Маяковского „упоенные мощью своего голоса“ — „мир огромив мощью голоса“. Ничего не значит, что автобиографичен Атлантический океан, а вот поймать скользкого даже в гневе адво­ ката нельзя — это он так, вообще, характеризует богему. А Маяков­ ский... „О, Маяковский как явление нашей культуры встретит (когда? где?) с нашей стороны с (чьей? с какой?) положительную оценку. Еще парочка характеристик Маяковского, свидетельствующих о том, что: „как видите, читатель, я не умаляю заслуг нашего поэта“: „Мещанство, даже бунтующее, перестало бы быть самим собой, если бы способно было на охват поистине гениаль­ ный: оттого-то лейтмотивом бунта Владимира Маяковского оказывается уязвленное „я“, на которое кто-то наступил но­ гой, совершенно пьяный эгоцентризм, невероятное самолюбо­ вание, отвратительное даже в подлинных талантах и совер­ шенно немыслимое для гения“. Ого! Вот так положительная оценка! Но это еще ничто, по •сравнению со следующей: „Явное безумие, нечто среднее между циркулярным пси­ хозом и бредом параноика. Но спешу успокоить слабонерв­ ного читателя — желтый дом нашему Дон-Кихоту не страшен, хотя нелюбовь к врагам и именно к психиатрам у него на­ лицо“. Значит, мания притворства под сумасшедшего? Что-то уж слиш­ ком сложно даже и для тонко извитого адвокатского языка Полон­ ского! Но вот Полонскому необходим переход от ругательств, грозя­ щих перейти в апологию, к снижению грандиозности качеств, хотя бы и отрицательных, у „нашего поэта“. Смотрите, каким ловким пируэтом наливает он воду в стакан, готовясь промочить свое раз­ горяченное горло. „Эта развязность, это желание шикануть „свободой манер“, „пронзить“ до печенок восхищенную галерку (все-таки восхи­ щенную?) все это было когда-то дерзанием, поэтической гипер-

4 0