Новый ЛЕФ. № 5. 1927

временно есть тяга и „откуда“. „Отполировать, выгладить, выхо- рашивать чувства и манеры“. Манеры Евгения Онегина, Фауста, .Демона, Бориса Годунова и прочих царей от сказочных Салтанов и до Федор Ивановичей включительно — это что же, социалисти­ ческие манеры? А, может быть, эти манеры от придворного цере­ мониала (ведь до сих пор слова „кавалер“ и „барышня“ на наших танцульках напоминают о феодальных временах). А изящные пере­ живания мхатовских „Чаек“ и милых, умных „дядей Ваней“ — это пролетарская культура? А „натуральные и популярные слова и движения — „точно вы на фабрике разговариваете“, не есть ли это та самая „жена“, к которой после балета отношение меняется? Товарищ по простодушию попал в точку. Соблазн полированных манер велик. Разве не во имя этих по­ лированных манер, потрясая студийными чемоданчиками и брезгливо пяля губки над прозой советских будней, мчат на козьих ножках совбарышни в драмкружки и студии, чтоб забыться, вживаясь в образы цариц, герцогинь, героинь, русалок, соблазнительниц, „Чаек“, вампиров? Разве не потому с наших киноэкранов не сле­ зают патентованные красавицы, что мужское население кинотеатров предъявляет требование на женщину с атласной кожей, маленькой ножкой, аристократической рукой, узкой костью, благородным про­ филем, породистым ртом? И разве в этом наборе атрибутов не ска­ зывается полностью старый феодальный взгляд на женщину — по­ стельную принадлежность? Ибо какая же она, малоногая, узко- костая, нежнорукая, — работница, деятельница, товарищ? Она именно то „нежное создание“, к которому убегают от собственной корявой, усталой, курносой, узкоглазой, скуластой. Но вместо того, чтобы объявить прежнюю красавицу низложенной во имя нашей скуластой и ширококостой, — объединенными усилиями кинозавсегдатаев и кинодельцов, точно под гипнозом, движутся тысячи смазливых мор­ дочек к манящим их огням „храмов искусства“, „богемы“, изя­ щества. Что фабричные манеры, может быть, и плохи и грубы, не спо­ рим. Что их надо выправлять, согласны. Но итти выправлять их в аки? Есть люди, которые думают, что цель революции — это самому сесть в барском особняке, жить на коврах, курить сигары, пить шампанское, а чтоб барин пальто подавал. Если мы живем в особняках, то лишь потому, что нет сил сразу выстроить такие дома, как нам надо. Мы не щадим особня­ ков и перегораживаем их фанерой. Но никогда мы не будем сове­ товать пролетариям усвоить с+иль жизни их классовых предше­ ственников. Не в особняки, благородные собрания, Яры и Стрельны, а к с тру­ дом создаваемым рабочим поселкам, домам-коммунам, производствен­ ным клубам, общественному питанию. Мы — работники. Рабочий процесс — наш организатор. Если фабрика огрубляет, значит в производственных распорядках и взаимо­ отношениях людей есть дефекты. Значит надо фабрику выправлять,

2 9