Новый ЛЕФ. № 2. 1928

туация, будучи перепробована в разных фабульных сочетаниях и на разных колоритах, может дать дюжину новых фабул, постав­ ляемых фабрикам. Фабулисту существенна эффектность нового персонажа (кино­ маски) и эффектность положения (мизансцены); обстановка же, историческая эпоха, бытовая среда, производственные отношения, связывающие действующих лиц, имеют вспомогательный, условный характер. Материал в современном сценарии приспособляется к фабуле, он надевается на нее, как перчатка на руку, и если перчатка ло­ пается, тем хуже для нее. Обычное явление в кино — торговля сценариями с меняющейся обстановкой. „Посылаем вам сценарий из румынской жизни. В случае надобности свободно может быть переделан на грузинскую жизнь“. Ценится именно то, что переделывается „свободно“, ибо тот сценарий, в котором местная специфика существенна и носит узко­ локальный характер, переделывается с трудом,—такой сценарий является местной киновалютой, не имеющей хождения по всем кн- нолавочкам мира. ГАХН прислала в Госкинпром Грузии сценарий из жизни сред­ невекового Чили с предложением приспособить к кавказским усло­ виям, ввиду того, что в чилийском сценарии есть любовный роман плюс землетрясения, а Закавказье богато землетрясениями. В чилийском сценарии некую забеременевшую монахиню хотят сжечь (аутодафе) на городской площади. Но что в Грузии не было и нет аутодафе, что мелодраматическую девицу придется вопреки здравому смыслу жечь на Эриванской площади Тифлиса, •лишь бы жила двухкопеечная, глупо фантастическая, никому не нужная фабула, эго не кажется странным. Для спецфабулиста материал, его ингересность, подлинность, бытовая (а следовательно, в конечном счете и производственная) специфика снимаемого, — есть лишь конкурент фабуле. Спецфабу- лист уродует материал сознательно, не давая ему заедать фабулы. Я наблюдал идеального спецфабулиста. Он приготовлял сцена­ рий из нищего и гордой девушки, высасывая из пальца интригу, и затем уже интересуясь местом и эпохой действия. Для Тифлиса сценарий назывался— „Нищий с Верийского моста“, а для кулер- локаля в фильму вводился ишак или буйвол. Для ВУФКУ сценарий можно было бы назвать „Нищий с Дне­ провского моста“, а вместо ишака ввести волов и возницу в свитке. Для Совкино сгодился бы „Нищий с Замоскворецкого моста“, дровни-розвальни и бородачи в нагольных тулупах. Для Узбеккино— „Нищий с моста через арык“, плюс верблюд и погонщик в халате, и т. п.

3 1