Новый ЛЕФ. № 10. 1928

Вообще, герои И. Жиги разговаривают на своем языке. Работ- ница, признавшаяся перед собранием, что она в голодные годы бузила и была „самая первейшая белогвардейка", воскликнула: — „Я бы теперь тогдашнюю себя в к л о ч к и р а з о р в а л а " . (Стр. 199.) Литература в отношении быта повернута, как известно, своей р е ч е в о й стороной (Ю. Тынянов). И Жига очень не плохо учи- тывает установку своих очерков на „прямоту" и „лапидарность" высказываний. Он и сам не многословен в своих характеристиках. Вот опи- сание казармы: „Когда подымаешься по лестнице на первый этаж, тебя встречает лох- матый Карл Маркс, на втором этаже — р а в н о д у ш н ы й Энгельс, а на третьем — хитро прищуренный глаз Ильича". Конечно, „хитро-прищуренный" и „лохматый" это — не очень сильно. Но эпитет „равнодушный" в отношении респектабельного и внешне-застегнутого на все пуговицы Энг ельса—хорош. „Женщина быстро прошла вперед, сдернула одеяло с окна, и мы уви- дели п о л у с г н и в ш у ю раму без стекол, а на постели грудной ребенок усердно сосал свои р у ч к и . " „Ручки" вместо „рук" здесь тоже очень кстати — это не санти- мент, если вспомнить, что они принадлежат ребенку; и кроме того они хорошо подчеркивают беспомощность этого ребенка перед „полусгнившим" и „без стекол", и тем самым заново показывают жилищные рабочие условия. Любопытно, что и в новых рабочих домиках—„английских кот- т е джа х "— не все благополучно и, наряду с хорошим, в поле зрения обследователя попадает и плохое. „Тут тоже чужое и наше. Чужое то, что вместо обычного русского ко- лодца воду берут из водопроводного крана. Наше русское — то, что никто не удосужился закрыть этот кран, и вода целую ночь льется без цели." (Стр. 48.) Это противопоставление культуры бескультурью повторяет из- вестную дореволюционную остроту о наших теплых удобствах: система английская, а пахнет иорусски, — но оно к месту, и сви- детельствует, что произведения И. Жиги — вещь сознательно орга- низованная. И книга получилась живая, сегодняшняя, материальная и мате- риалистическая. Правда, в ней еще не мало литературщины; у отдель- ных очерков нередки концовки, вроде такой: „Тихо было на фабрике. Г о р е л и з в е з д ы , пели петухи, и долго, долго с т р у и л с я с в е т из кабинета Михаила Лазоревого." (Стр. 140.) — и не везде сошлись концы ç концами; но — не забудем, ка- кому невероятному беллетристическому обвалу подвергаются рабкоры на своем литературном пути, и припомним еще, что лучше всего