Новый ЛЕФ. № 10. 1928

Перед глазами мелькает белое пространство. Может, еду к но- вой жизни. Кто знает. Вот и я не знаю. 28/». По преданиям путешественников наших провинциальных, я пред- ставлял себе, что вагоны полны ворами-карманщиками... Но нет. Светло, уютно, тепло. Никаких воров нету. Сижу, смотрю в окно. Белый степ. Леса, деревни. Станция Бахмач. Из тех же путешественников „елопов" я пред- ставлял себе станцию Бахмач чорт знает какой станцией. Ну как не удивиться, когда станция Бахмач лишь только разоренный сарай. Мигом проезжаем мимо маленьких станций. На перроне лю- дишки-провинциалы провожают наш поезд какими-то пустыми глаз- ками. Мне их жалко. 29/11. Обещал родным стеречь чемодан. Сижу на колючках. Через два часа — Москва. Через окно видны подмосковские фабрики. Но вот уже видны дома. Вот она, столица — опытное поле для мирового угнетенного класса. Предмет дрожания для мирового капитала. И я, кажется, дрожу. Эх, провинциал! Гудок. Стоп. Слез с вагона. Иду, куда все идут. Сестра. По- шел с ней. Сели на трамвай. Через окно — обшарпанные дома. Слезли. Идем. — Ну, как на трамвае ехать? Честное слово, из ' суматохи за- был, что ехал в трамвае. Как и с поездом. 1/III. Пошли с сестрой гулять по улицам. Проходя Тверскую, видно московское. Улица полна людьми, тарахтят трамваи, спешат неве- домо куда автомобили. Пошли в главную биржу труда. Многоэтажный дом, внутри шумно. Шумит голодная армия безработных. Тысячи, сотни. А это ведь только в центральном, а й в каждом районе Москвы есть ведь свой дом безработных. Я спешил поскорее уйти. Мы пошли в магазин „Моссовет". По дороге больше видны на- рядные женщины. Таких нарядов, что я в жизни не видел. Вспо- мнил полный дом безработных. И я здесь спешил, смотрел в гору, вниз на землю, но только не на эти отбросы старого мира. Не смотреть на этих продажных людишек, на этих „нравственных". Встал бы я сбоку улицы и из батарейки, как зачокнул бы на этот отброс — и рука бы не дрогнула. Елопы! Зашли в магазин „Моссовет". Большое четырехэтажное здание, снаружи на первом этаже везде витрины. Здесь для каждого пред- Сестры меня не узнали. — Кавалер, — говорят. Очень приятно.