Новый ЛЕФ. № 1. 1928

литературный жанр, канонизированный в определенных обществен­ ных условиях, в другую эпоху и среду оканчивается плачевно для жанра, эпохи и среды. III. Каково все эго читать или слушать ч е л о в е к у , ’ который верит в творческие силы революционной культуры! Помоему, он ещ е больш е должен верить в эти силы, если из недр революционной советской культуры подымается течение, к о то ­ рое восстает против бессмысленного, вредного формального культа предков и отстаивает подлинно современное отношение к ним, достойное научного мировоззрения пролетариата. Культ литературных предков, хотя бы он и выражался только в почтении к их так называемому „мастерству формы“ , представ­ л яет собой не что иное как одну из форм неверия в творческие силы пролетариата. Нам свойственны почти мистическое п р еклон е ­ ние перед старой культурой и затаенная вера в ее превосходство, что бы там ни говорили ... Культ литературных предков — это есть форма писательской лени, о которой говорил Кюхельбекер , бичуя штампы романтиче­ ского стиля. У нас страшное желание присоединиться к тому или другому, уже созданному, уже бывшему художественному течению, освященному преданием, сделав к нему приставку „пролетарский“ или „социалистический“ . Ленивый писатель, который под тем предлогом, что он де п е р е ­ рабатывает „наследство“ , на самом деле живет на чужой ли тер а ­ турный счет, представляет собой худший вид тунеядца , ибо за свое безделье он ещ е пользуется и уважением в счет этого „наследства“ . Пушкин в замечательной заметке „О причинах, замедливших ход нашей словесности“ , говорил: „П ро за наша ещ е так мало обра­ ботана, что даже в простой переписке мы принуждены создавать обороты для понятий самых обыкновенных, и леность наша охот­ нее выражается на языке чужом, коего механические формы давно уже готовы и всем известны“ . Он признавал причиной, зам едлив ­ шей ход нашей словесности, общ ее употребление французского языка и пренебреж ение русским. „Все наши писатели на то ж ало ­ вались, но кто же виноват, как не они сами?“ Действительно, на французский язык жаловались все передовые литературные работники. Карамзин прямо стонет: „Тут новая беда: в лучших домах говорят у нас более по- французски !“ („О т ч е го в Р оссии м а л о а в т о р с к и х т а л а н т о в ? “.) „Беда наша, что мы все хотим говорить на французском и не думаем т р у д и т ь с я над обрабатыванием собственного языка! Му­ дрено ли, что не умеем изъяснять им некоторых тонкостей в раз­ говоре?“ („О лю б в и к от еч е ст в у и н а р о д н о й го р д о ст и “.) То, чем для литературной эпохи Пушкина был французский Язык, теперь для литературных заданий пролетариата представляет собой примерно классическая художественная литература.

Н о в ы й Ле ф 1

2

1 7