Мастера искусства об искусстве. Том IV

ности, легкости, кокетливости, рука и собьется, и вы будете портить и то и другое. Бросьте это, пожалуйста!» ...Мы подошли к Тропинину; сначала он не узнал меня (это было лет через пятнадцать), потом попенял, зачем я бросила живопись, вздохнул и махнул рукой. Мы все стояли перед кар- тиною Новковича 3 , кажется, «Спящая иимфа» или что-то в этом роде. Василий Андреевич, указывая на нее, сказал: «Вот ведь погубил-таки свой талант этот человек! А талант был. Что написал? Разве это натура? Все блестит, все кидается в гла- за, точно вывеска нарядная. Жаль , очень жаль, а ничего не по- делаешь. Нас, стариков, не слушают; все на эффектах нынче помешаны 4 . Да, батюшка,—обратился он к Беляеву,—не много остается нас, преданных истинному искусству. Все и везде эффект, во всем ложь». Он улыбнулся и прибавил: «Авось мы не доживем до полного падения нам дорогого дела! Я только этим и утешаю себя». H I» И M M Ч А И И Л Василий Андреевич Тропинин —один из лучших русских портретистов первой половины X I X века. Крепостной графа Моркова, получивший сво- боду лишь на 48-м году жизни, он не имел возможности пройти полный курс академической учебы: он был лишь «посторонним учеником» Академии 1798—1804). Его учение у портретиста С. Щукина неожиданно оборва- лось, так как барин-самодур вызвал его к себе в деревню. Тем не менее Тропинин успел приобрести достаточные знания, которые позволили ему развиться в прекрасного мастера. Тропинин начинает свой творческий путь с того сентиментального течения, которое непосредственно примыкает к традициям XV I I I века и носит на себе печать рокайльной «игры в простоту». Таковы его семейные портреты Морковых и эскизы к ним 1812—1813 гг . (в гос. Третьяковской галлерее). Но к этому периоду относится и великолепный портрет сына художника (ок. 1818, в гос. Третьяковской галлерее). Это—один из пер- вых действительно детских портретов в русской живописи. Ранние работы Тропинина, примерно до 20-х годов, всецело продол- жают традицию живописной манеры рококо. Краски ложатся широкими, свободными мазками, линия рисунка еще не всегда четка, но зато изысканно тонки богатые переливы то едва уловимых, то сочных оттенков цвета, час- то подчиненных общему золотистому свечению колорита. Уже в ранние годы своего невольного затворничества в глухой украин- ской деревне Тропинин начинает внимательно присматриваться к окружаю-