Мастера искусства об искусстве. Том IV

82

ВОСПОМИНАНИЯ О Т РОПИШІ НЕ

нравственное безобразие старухи; она рассердилась и не взяла своего портрета, а я не согласился его выпустить из своей ма- стерской в неприличном виде на посмешище публики. Так я по- ступаю всегда и так советую делать всем художникам, а то, пожалуй, такие господа такую вывеску заставят написать, что от срама и на тот свет пойдешь»... ...Наконец приехал Василий Андреевич и занялся моими ри- сунками и портретами. Подробно, штрих за штрихом осматри- вал он и толковал мне, что хорошо и что дурно и почему. Каж- дое прикосновение кисти проследил он и тоже толковал, чего нужно избегать, чего держаться. Чтобы поправить кисть, он советовал пописать с хороших оригиналов (которые сам присы- лал мне), потому что, как он выражался, моя кисть слишком мягкая, мажет, много в ней робкого. А больше всего советовал писать с натуры и подражать ей точнее, сколько сумею. «Я мало учился,—сказал Василий Андреевич,—хотя очень усердно занимался в Академии, но научился в Малороссии; я там без отдыха писал с натуры, писал со всего и со всех, и эти мои ра- боты, кажется, лучшие из всех до сих пор мною писанных. Луч- ший учитель—природа; нужно предаться ей всею душой, любить ее всем сердцем, и тогда сам человек сделается чище, нравствен- нее, и работа его будет спориться и выходить лучше многих ученых. Я всем обязан природе. Изучайте же и вы ее, и вы бу- дете художницей!» Василий Андреевич требовал, чтобы я бы- вала у него чаще, и обещал дать оригиналы. Его стали просить давать мне уроки, он отказался наотрез. «Нет, уроки связывают волю, и учитель, бегающий на уроки и уча беспрерывно одному и тому же, преимущественно начальным правилам, начинает понемногу разучиваться сам в своем деле и делается неспособ- ным итти дальше и дальше... Я это давно сказал и давно отка- зался от уроков. Согласившись давать вам уроки, я не посмею отказать другим, а этого-то я и не хочу, да и не могу сделать по простой причине: времени недостанет. Я люблю живопись и всегда охотно помогу и словом и делом тому, кто искренне же- лает изучить ее. Возмездия за это я не возьму ни с кого—это свя- тотатство»... Раз он заехал и увидел, что я рисую цветы акварелью. «Эх, напрасно! Нужно одно, да делать хорошо, нежели много, да дурно. Масляная живопись с акварелью не ладит. Первая требует бойкости, смелости, при случае грубости; вторая—иеж-