Мастера искусства об искусстве. Том II

на Руссо, он сам иллюстрировал «Новую Элоиэу» и, как все ранние последователи новых идей, он соединял септименталь- иое с патетическим, гражданственное и рационалистичное— с подчеркнуто лирическим и сугубо индивидуальным. Он пи- сал аллегории «Союза любви и дружбы», с тем, чтобы те же самые приемы применить для «Свободы, уничтожающей гидру Тирании». «Дафнис и Хлоя» значатся в перечне его картин рядом с «Похищаемой Психеей» и «Спящей Венерой». Сентимента- лизм, столь близкий сердцу и проповеди Жан-Жака , не вовсе отсутствовал в отчеканенных и математически выверенных речах Робеспьера. В полотнах и рисунках Прюдона явственно читаются эти обе тональности, столь характерные для «людей 93-го года». Не * * Художественный классицизм сыграл свою очищающую роль в предреволюционные годы и в эпоху Французской революции. Он был самым сильным противовесом всему барочному наслед- ству в искусстве, он вывел художественную практику из замкну- того круга аристократической культуры, он наполнил живо- пись множеством новых образов, находивших живой отклик у зрителя, ибо в этих образах была искренняя приподнятость и подлинный пафос. Но эти возвышенные образы «классической живописи» не могли жить вне больших исторических обобщений, они были слишком слабо связаны с живой конкретной действительностью. Классицизм слишком охотно жертвовал этой действительностью ради условной исторической аналогии, ради иллюзий «общече- ловеческой» и «вечной» героики. Это тяготение к отвлеченному и обобщенному в ущерб жизненно-конкретному лишало класси- цизм прочной социальной и идейной почвы. Его эстетика ока- залась применимой к выражению самых различных, подчас диаметрально-противоположных социальных идей, ибо сама концепция «идеальной красоты» и «общечеловеческой» героики допускала подстановку этих понятий под самые разнообразные конкретные идеалы. Давид потому с такой легкостью приспо- собляет после 1794 года свою «классическую» живопись к новым, антиякобинским лозунгам, что сама природа живописного классицизма легко допускала подобного рода переход. Класси- цизм, сыгравший роль революционного стиля и по-своему ярко выразивший патетику революционной борьбы, продолжает после Термидора жить уже как искусство буржуазных верхов,