Лекции по эстетике. Книга вторая

РАЗВИТИЕ ИДЕАЛА В ОСОБЕННЫЕ ФОРМЫ ПРЕКРАСНОГО В ИСКУССТВЕ

16

свободным деланием разумного человека, который столько же знает, чего он жочт, сколько может осуществить то, чего он хочет. Это человек, для которого перестает быть неясным то значение и субстанциональное содержание, которое он задумал оформить так, чтобы оно выявилось для созерцания; он так же не встречает помехи для осуществления своего замысла в какой бы то ни было технической неприспособленности. Если мы бросим более пристальный взгляд на это изменив шееся положение художника, то увидим, что его свобода сказы вается: (а) в отношении содержания тем, что он не вынужден его искать, находясь в том беспокойном брожении, которое характер но для творчества символического. Символическое искусство остается в плену у своей работы — своих усилий сначала про извести и уяснить себе свое содержание. Само это содержание есть только первое, т. е., с одной стороны, сущность в непосред ственной форме природности, а с другой, — внутренняя абстрак ция всеобщего, единого, изменения, смены, становления, возник новения и нового исчезания. Но не сразу удается найти подхо дящее. Поэтому изображения, даваемые символическим искус ством, изображения, которые должны были быть экспозициями содержания, сами еще остаются загадками и задачами и свиде тельствуют лишь о борьбе за ясность и о стремлении духа, не перестающего все снова и снова изобретать, не останавливаясь и не успокаиваясь. В противоположность этому смутному иска нию для классического художника содержание должпо существо вать уже готовым, данным, так что оно уже внутри себя по суще ственному содержанию определено для фантазии как вера, на родная вера, или как происшедшее событие, о котором сообщают из поколения в поколение сказание и предание. К этому объектив но установленному содержанию художник относится тем более свободно, что он не пускается сам в процесс созидания и порож дения и не застревает в настойчивых поисках подходящих для искусства подлинных значений; для него имеется само по себе существующее содержание, которое он заимствует и свободно воспроизводит своими собственными силами. Греческие худож ники получили свой материал из народной религии, в которой уже начало преобразоваться то, что перешло к грекам от Востока. Фидий взял своего Зевса из Гомера, и трагики также не изобрели основного содержания, являвшегося предметом их изображения. И точно так же и христианские художники — Данте, Рафаэль — оформляли лишь то, что уже было налицо в вероучениях и ре лигиозных представлениях. Сходно с этим, правда, обстоит дело также и в искусстве возвышенности, взятом в одном его аспекте, однако с тем различием, что здесь отношение к содержанию, как к единой субстанции, не дает субъективности получить подобаю щее ей значение и не позволяет ей достигнуть самостоятельной