Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

<62 конечно встрѣчаются также у древнихъ, напримѣръ въ трагедіяхъ Еврипида. Но Еврипидъ именно оставляетъ пластическое величіе и простоту, отличающія древніе характеры, что бы перейти къ сантиментальному пате тическому. А въ новѣйшей трагедіи часто встрѣчаются подобныя нерѣшительныя и колеблющіяся Фигуры, оъ особенности такія, которыя заключаютъ въ себѣ двѣ страсти, нс дающія возможности душѣ рѣшиться на то или другое дѣйствіе. Я уже говорилъ о такихъ нерѣ шительныхъ характерахъ, здѣсь прибавлю только: если трагическое дѣйствіе должно заняться какимъ нибудь столкновеніемъ, то введеніе борьбы въ душу одного и того же лица всегда какъ то слишкомъ отважно. Не доумѣніе души между двумя противными интересами имѣетъ свое начало въ темности идей и затрудненіи разсудка, частію даже въ слабости, а можетъ быть и въ незрѣлости характера. Въ произведеніяхъ юности Ге те встрѣчается нѣсколько Фигуръ такого рода, на при мѣръ въ Вейсеелингѣ, Фернандо, въ Стеллѣ а болѣе всего Клавиго, двуличныя натуры, не могущія дойти до полной и твердой недѣлимости. Со всѣмъ иначе бываетъ когда ѣдкой выбудь характеръ, увѣренный въ себѣ, встрѣчаетъ двѣ сферы жизни, двѣ равно священныя обязанности и находится принужденнымъ избирать ка кую нибудь одну; тогда нерѣшимость есть только пе реходъ а не основаніе характера. Со всѣмъ другой бываетъ трагическій случай, когда душа, за недостат комъ лучшей воли минутно запутывается въ путяхъ ка кой нибудь страсти, весогласной съ ея цѣлію (Орлеан ская Дѣва); тогда она должна освободиться своимъ внутреннимъ рѣшеніемъ или уже погибнуть. Притомъ, это сантиментальное, патетическое внутреннее сообра женіе, если изъ пего дѣлаютъ трагическаго двигателя, вообще представляетъ что-то жалкое, трогательное ■ли производитъ непріятный эффектъ. Поэту лучше из-