Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

ш Комическое, вообще, какъ мы видѣли, есть личность, которая ставитъ въ противорѣчія свои дѣйствія и раз рушаетъ ихъ иии же, по тѣиъ не менѣе остается спо койна п увѣрена въ себѣ. И такъ, основаніемъ и на чаломъ комедіи служитъ то, чѣмъ можсіъ кончить тра гедія, то есть ясность души, рѣшительно примирив шейся съ собою; которая, даже разрушая свою волю собственными средствами, въ осужденіе себѣ не оста вляетъ своего добраго характера, что бы обнаружить противное своей цѣли. Но съ другой стороны, такая безопасность души возможна только тогда, когда цѣли и характеры не заключаютъ въ себѣ ничего существен наго, или, будучи въ себѣ тверды и истинны, стремят ся къ цѣли, рѣшительно противоположнымъ образомъ, лишеннымъ истины. Такъ что, всегда разрушается то, что незначительно само по ссбѣ, а лице держится твер до, непоколебимо. Въ этомъ также находится идея Эревией комедіи, дошедшей до насъ въ піесахъ Аристо фана. Въ семь отношеніи должно разсуждать: въ себѣ ли самихъ лица суть комическія, или таковы они толь ко для зрителей? Первый случай почитается истинно комическимъ и въ втомъ родѣ отличился Аристофанъ. А съ этой точки зрѣнія лице оказывается коническимъ, столько, сколько не признаетъ серьезною серьезность своей идеи и своей воли. Тогда серьезное разрушаетъ само себя. Въ самомъ дѣлѣ, лице не можетъ занимать ся какимъ нибудь общимъ, важнымъ интересомъ, кото рый бы повергъ его въ какое нибудь важное столкно веніе; если же оно занимается подобнымъ интересомъ, то показываетъ въ своемъ характерѣ, что мало цѣнить самый предметъ и уже привело въ ничтожество то, что оно повидимому хотѣло осуществить въ своемъ тво реніи; такъ что наконецъ предпріятіе не представляется серьезнымъ.