Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

112 Въ самомъ дѣлѣ, художественному творенію прилич но представлять только то, что обращается къ разуму, истинное, понимаемое духомъ. А что бы достичь агой цѣли должно стать совсѣмъ на другую точку зрѣнія. II такъ, въ этой Фразѣ Аристотеля мы не должны оста навливаться на Пріютомъ чувствѣ ужаса и жалости, по на томъ, что составляетъ существенное основаніе спек такля, котораго явленіе, сообразно искусству, должно очистить эти чувство. Человѣкъ можетъ чувствовать испугъ предъ силою видимаго и конечнаго, какъ.,мо жетъ трепетать предъ сплою безконечнаго и отрѣшен наго. Но въ сущности, человѣкъ долженъ страшиться не матеріальной силы и ея угнетенія а нравственной, которая есть назначеніе его свободнаго разума и въ тоже время вѣчная и ненарушимая сила, которую онъ возбуждаетъ противъ себя, дѣйствуя вопреки ей. У жалости, также какъ у страха, два предмета. Пер вый касается обыкновеннаго движенія, то есть сочув ствія къ несчаотію и страданію другаго, обыкновеннымъ въ порядкѣ вещей. Женщины небольшихъ городовъ особенно способны къ такому состраданію. По чело вѣкъ благородный, великой души, не хочетъ трогаться такимъ сожилѣпіомъ. Ибо, какъ скоро откроется не значительная сторона одного несчастія, то само не- счастіе унижается. Истинная жалость, напротивъ, ость сочувствіе къ справедливости дѣла п нравственному характеру того, кто страдаетъ. Этотъ родъ сострада нія но возбудитъ пч, насъ какое нибудь обыкновенное существо, обыкновенный бѣднякъ. Какъ трагическій характеръ проливаетъ ужасъ въ нашу д}шу, возбуждаемый нравственною несокруши мою сплою, такъ онъ долженъ быть самъ въ себѣ су щественнымъ и добрымъ, что бы въ своемъ несчастій возбудить трагическое сочувствіе. Ибо, только истин ное основаніе обращается къ благородному сердцу че-