Кремль в Москве

не о царствѣ, а только

неистовыхъ и слезно

ногамъ

молила

сына! Но мятежники еще страшились быть

о жизни милаго

безвредно

вывели Федора,

и сестру

извергами: изъ дворца

его мать

въ кремлевскій собственный домъ Борисовъ, и

тамъ родственниковъ царскихъ, Годуновыхъ, Сабуровыхъ, Вельяминовыхъ, зак лючили, имѣніе ихъ расхитили, домы сломали, не оставили ничего цѣлаго и въ жилищѣ иноземныхъ медиковъ, лк>- бимцевъ Борисовыхъ; хотѣли грабить и погреба казенные, но удержались, когда Бѣльекій напомнилъ имъ, что все казенное есть уже Дмитріево. Сей пѣстунъ меньшаго Іоннаго сына явился тогда вдругъ главнымъ совѣтникомъ народа, какъ злѣйшій врагъ Годуновыхъ, и вмѣстѣ съ другими боярами малодушными или коварными старался утишить мятежъ именемъ царя новаго. Всѣ дали присягу Дмитрію. Вскорѣ, по настоянію клевретовъ Дмитрія, народъ снова въ Кремлѣ. „Свергнувъ царя, народъ во дни беззаконія не усомнился свергнуть и патріарха. Іовъ совершалъ литургію въ храмѣ Успенія: вдругъ мятежники неистовые, вооруженные копіями и дреколіями, вбѣгаютъ въ церковь, не слушаютъ божественнаго пѣнія; стремятся въ алтарь, хватаютъ и влекутъ патріарха, рвутъ съ него одежду святительскую... Тутъ несчастный Іовъ изъявилъ и смиреніе ж твердость: снявъ съ себя панагію и положивъ ее къ образу Владимірской Богоматери, сказалъ громогласно: „Здѣсь, предъ сею святою иконою я былъ удостоенъ сана архіерейскаго, и 19 лѣтъ хранилъ цѣлость вѣры: нынѣ вижу бѣдствіе церкви, торжество обмана и ереси. Матерь Божія! спаси Православіе!" Его одѣли въ черную ризу, таскали, позорили, въ храмѣ, на площади, и вывезли въ телегѣ изъ города, чтобы заключить въ монастырѣ Старицкомъ." Приверженцы Самозванца, конечно не могли оставить спокойно жить удаленныхъ царя Федора съ семействомъ; и вотъ наконецъ по волѣ судьбы Кремль сталъ ареной гнуснаго убійства законнаго царя. „Князья Голицынъ и Мосальскій, чиновники Молчановъ и Шен фединовъ, взявъ съ собою трехъ звѣровидныхъ стрѣльцовъ, 10 Іюня 1605 г. пришли въ домъ Барисовъ; увидѣли Федора и Ксенію сидящихъ спокойно подлѣ матери, въ ожиданіи воли Божіей; вырвали нѣжныхъ дѣтей изъ объятій приставили къ нимъ стражу; всѣхъ