Кремль в Москве

рый насъ окружалъ. Ежеминутно онъ вставалъ, ходилъ и снова садился. Быстрыми шагами онъ пробѣгалъ дворцовыя комнаты; его движенія, порывистыя и грозныя, обличали внутреннюю жестокую тревогу. Онъ оставляетъ необходимую работу, принимается за нее снова и снова бросаетъ, что бы посмотрѣть въ окно на непрекращающееся распростра неніе пожара. Изъ его стѣсненной груди вырываются ко роткія и рѣдкія восклицанія: „Какое ужасное зрѣлище! Это сами они лоджигаютъ; сколько прекрасныхъ зданій!... Какая необычайная рѣшимость ..... Что за люди: это — скиѳы!" Пожаръ свирѣпствовалъ все сильнѣе и страпгаѣе: изъ оконъ Кремлевскаго дворца все Замоскворѣчье, охва ченное пламенемъ, казалось какимъ-то огненнымъ моремъ. Несмотря на большое пространство, отдѣлявшее Кремлевскій дворецъ отъ этого пожара, оконныя стекла дворца до того накалились, что къ нимъ нельзя было прикасаться. Стояв шіе на кровляхъ солдаты едва успѣвали своевременно ту шить искры и головни, со всѣхъ сторонъ сыпавшіяся на дворецъ. Возраставшая сила пожара и толки о поджигате ляхъ усиливали безпокойство Наполеона. Онъ молчалъ, когда окружавшія его лица совѣтовали ему удалиться изъ Кремля. Очевидно, ему не хотѣлось, только-что помѣстив шись во дворцѣ русскихъ царей, немедленно его покинуть. ,„Онъ порывисто ходилъ взадъ и впередъ, — говорить графъ Сегюръ, — останавливаясь передъ каждымъ окномъ и смотря на страшную стихію, охватывавшую всѣ мѣста, всѣ входы въ Кремль, окружавшую его со всѣхъ сторонъ, какъ осаж деннаго, и подступавшую все ближе и ближе къ Кремлю". До этого времени пожаръ Гостиннаго двора и другіе по жары въ разныхъ мѣстахъ Москвы еще не особенно оза бочивали Наполеона, помѣщавшагося въ Кремлевскомъ дворцѣ, посреди болыпихъ зданій и за высокими стѣнами Кремля; но пожаръ Замоскворѣчья, бывшій прямо предъ окнами дворца, произвелъ на него сильное впечатлѣніе. Въ ночь съ 5 на 6 сентября загорѣлось Замоскворѣчье. Мосты на рѣкѣ, также барки съ хлѣбомъ охватились огнемъ. Общее пламя какъ будто слилось, сплотилось въ потокъ раскаленной лавы и обвилось яркимъ вѣнцомъ надъ не счастной Москвою. Глазамъ Наполеона представилось вол-